Каждая мертвая мечта

– Этой ротой – я. Полком – Сухрин Малокрыс, но уже с полчаса я его не видел. Тут страшный бардак. Прежде чем мы успели закончить с этими Буйволами и теми босяками, – он махнул в сторону мертвых наемников, – полк разделился на роты и отправился на танцульки.

«На танцульки». Значит, вот как пехотинцы называли поджигание и вырезание всего вокруг.

– На чем вы приплыли?

– На плотах.

– Грузитесь на них и убегайте. Куда угодно.

– И отчего бы нам убегать, генерал? – Высокий, более семи футов чернокожий гигант вышел из клубов дыма. Сопровождали его несколько десятков Уавари Нахс в кожаной броне и со страшными боевыми серпами в руках.

– Уваре, – кивнул кха-дар. – Гегхийская армия пришла на помощь Деане д’Кллеан. Конница и слоны. Ударили по вашему лагерю с тылу и…

Прервал себя, потому что лица пехотинцев не изменились.

– Вы знаете.

– Знаем. Слышим. Когда бы ты не ездил на коне в таком смешном шлеме, то тоже бы услышал это – в конце концов, битва гремит всего в тысяче длинных шагов отсюда.

Кайлеан прислушалась. Из-за холма, до которого было несколько сотен ярдов, доносились звуки битвы. Иные, чем раньше. Трубный рев слонов был слышен даже здесь. И крики радости – тоже.

Уваре Лев улыбнулся: широко и спокойно.

– И куда же нам убегать? На другую сторону Тос? Или вниз по реке?

Кайлеан взглянула на лица пехотинцев. Белые, коричневые и черные. Молодые и старые. На каждом она увидела спокойствие и решимость.

Ее кха-дар, похоже, тоже это увидел.

– В ста ярдах отсюда есть небольшой холм. Пехота могла бы там неплохо защищаться, – сказал он, а в голосе его было нечто такое, что Кайлеан не осмелилась взглянуть ему в глаза.

Несколько улыбок появилось на лицах солдат, когда Уваре Лев ответил:

– Знаю. Но мы пришли сюда не защищаться. А потому, если ты не собираешься сойти с коня и присоединиться, тебе лучше уехать. Через минуту мы не станем опускать оружия даже по приказу меекханского генерала.

Несколько мгновений они стояли в глухой тишине, смотря друг другу в глаза: всадник из северных степей и черный гигант с юга, и Ласкольник первым отвел взгляд. А потом чаардан развернулся и помчался вперед.

* * *

– Лю-у-ука-а-а! Лю-у-ука-а-а!

Это не был просто крик. Даже не вой или скулеж. Колесо стояла на коленях посредине лазарета, который каким-то чудом еще не был найден и разрушен, и именем его рвала в клочья небо.

Владычица Немилостивая!

Он подскочил к девушке, схватил за плечи, обнял. Она всхлипнула отчаянно и утихла.

– Они плачут, Лю-у-ука… – заговорила она через миг. – Плачут и страдают. Не хочу… Не хочу, чтобы они пла-а-акали… Не хочу-у-у!

Он обнимал ее сильно и укачивал, словно ребенка. В нескольких сотнях ярдов от них кавалерия и слоны, которые полчаса назад вышли из лесу, уже перевалили через лагерь Кровавого Кахелле, вытолкнув всякого, кто сумел от них сбежать, за линию окопов, и начали резню. Люка знал, что теперь будет. Через час, два или три, когда закончится бойня, их найдут здесь и убьют. Станут пришпиливать раненых к земле, разбивать им головы обухами, может – приведут слонов и прикажут тем пройтись по умирающим.

Потому что только такие и остались в госпитале. Всякий, кто имел хотя бы немного сил, уже полз или хромал вглубь леса. Естественно, за смертью – от насекомых и гангрены, но уверенный, что не будет, умирая, видеть морды коноверинской солдатни.

Из здоровых остались только он и Колесо.

Если их можно было назвать здоровыми.

«Как я тут оказался? – толкалась в его голове внезапная мысль. Ведь последнее, что он помнил, был лагерь. – Отчего, – ударил он себя кулаком по голове, – отчего я не могу этого контролировать? Не сейчас. Сейчас я должен забрать отсюда Колесо и убегать».

Попытался поднять девушку, но теперь, казалось, она весила не меньше одного из тех проклятущих слонов.

– Прошу, Колесо, – прошептал он. – Прошу, встань. Мы должны убегать. Они скоро придут.

– Они? – спросила девушка полубессознательно.

Они или те, ее другие – какая разница?

– Да. Они.

– И станут смеяться и кричать?

– Да, малышка. Будут смеяться и кричать, как я понимаю. Мы должны бежать.

– Но… Люка… я… не… хочу… уже… убегать.

Она подняла лицо и взглянула на него белым и черным глазами. Но в обоих он заметил только темноту и пустоту.

– Колесо?

Что-то изменилось. Он глядел в темноту в ее глазах и заметил момент, когда на дне их появилась искорка. Маленькая, словно первая звезда на небосклоне. Она блестела даже в глазу, закрытом бельмом.

Колесо встала.

– Призови их, Люка, – сказала она таким тоном, что по телу его прошли мурашки. – Призови их всех, всех, кто плачет. И скажи, что могут уже перестать.

* * *

Умнерес из Лувы вдруг охнул и схватился за живот. Деана тоже это почувствовала: будто бы ее сани обезумела и внезапно вспыхнула. Будто она оказалась в шаге от боевого транса.

– Агар от Огня, спаси и сохрани нас! – простонал мастер магии, а потом упал на колени, и его стошнило.