Каждая уважающая себя ведьма…

Гейб метался по кабинету, как тигр в клетке. Его рот сложился в тугую линию, кулаки то разжимались, то сжимались, правая бровь нервно подрагивала. Он разрывался между желанием оградить жену от этих жестоких тварей, впившихся в нее, словно короеды, и порывом отшлепать непокорную девчонку, не желающую слышать разумные доводы. Мужчина с обливавшимся кровью сердцем наблюдал, как Фиби упрямо твердила, что невиновна, не понимая, что сама роет себе могилу. Его статус и версия оправданной самообороны смогли бы решить эту проблему. Но упрямая девушка не хотела ничего слышать.

Она спросила его, верит ли он в ее невиновность. И видит Бог, Гейб не знал, что ответить. Он глядел сейчас на свою жену, такую маленькую и хрупкую, которая силилась, чтобы не расплакаться, когда эти полицейские коршуны кружили над ней с желанием выклевать глаза. В тот момент Гейб не сомневался в ее невиновности и больше всего на свете хотел защитить. Но Боже, он знал, как Фиби несдержанна и сумасбродна. Недавно он стал свидетелем того, как жена заморозила Фергаса. Но заморозить и убить – это разные вещи. И все же…

Они вышли из полицейского участка молча. Фиби не смотрела на мужа, а когда он протянул ей руку, отказалась ее принять. Гейба задело поведение жены, но он не подал виду.

– Я позвонил Милене, она срочно возвращается домой, – произнес он, направляясь к машине. – Будет с тобой все это время, пока я отсутствую. Сейчас я подвезу тебя до дома, а сам направлюсь к королю…

– Я никуда с тобой не поеду, – резко ответила девушка.

Мужчина остановился и зорко глянул на жену.

– Что ты сказала?

– Что слышал. Я возвращаюсь домой. К себе домой.

Фиби посмотрела на Горация, который все это время находился с ней, и попросила:

– Вызови по мысленной связи Грейс. И скажи, пусть прихватит корзину для перевозки тебя.

Гораций кивнул и направил свои мысли старшей метле.

– Не дразни меня, Фиби, – зловеще произнес Гейб. – Ты прекрасно знаешь, в каком положении находишься.

– Не припомню, чтобы меня заключили под домашний арест, – гордо заявила девушка и вздернула подбородок, чем очередной раз вывела его из терпения. – А даже если так, то предпочитаю отбывать его в своем доме с теми, кто меня действительно любит.

Мужчина так стиснул руки в кулаки, что костяшки пальцев побелели.

– Ты, верно, шутишь, дорогая? – спросил он вкрадчивым, нарочито спокойным голосом. – Или забыла, что случилось сегодня. Если кто-то делал попытку избавиться от тебя, то он продолжит это и теперь.

– Избавиться? Ты же вроде не веришь, что меня подставили? По твоему мнению, это была оправданная самооборона. А значит, я могу легко постоять за себя, если что.

Гейб почувствовал, как глаза его застилает красный туман гнева. Эта неразумная девчонка, верно, дана ему за грехи, чтобы свести с ума.

– А как насчет соседей? Неужели ты думаешь, что сможешь нормально жить в доме, где все тебя считают убийцей.

– Насколько мне известно, в королевстве действует презумпция невиновности. А раз так – мне не стыдно смотреть в глаза другим людям.

В этот момент к ним уже подлетела метла, к держаку которой была прикреплена корзина для пикника. Грейс легла на землю, чтобы Гораций мог спокойно взобраться на нее.

– Ты никуда не поедешь! – вскинулся Гейб, видя, что Фиби намерена осуществить свою угрозу. – А будешь упираться, я силой втолкну тебя в машину и увезу к нам домой.

К "нам". Слово огнем прожгло сердце девушки. Никаких "мы" не существовало. Все изначально было ошибкой. Они неправильно встретились, неправильно поженились, и все в их жизни шло неправильно.

– Ты не посмеешь? – Фиби глянула на него исподлобья.

– Еще как посмею. Или ты забыла, что теперь ты моя жена, а значит, по законам Рутвена, и моя собственность?

Фиби не дрогнула. Она стала сильнее после случившегося. Слова мужа больно ранили, но девушка держалась. Ей необходимо место, чтобы спрятаться, все обдумать и зализать раны. А в доме этого негодяя она не найдет покоя, даже рядом с заботливой Миленой.

– Пока, – ровно ответила она. – Ты пока еще мой муж. Но как только я вернусь домой, позабочусь о том, чтобы нас как можно скорее развели.

Ей показалось или в глазах Гейба возникла сначала паника, а потом боль? Но Фиби теперь было плевать на этого человека. Мужчина шагнул к ней, чтобы успокоить, попросить не рубить сплеча. Неправильно восприняв его действия, девушка сжалась и отступила на шаг. Она вытянула руку вперед, не подпуская к себе мужа, и пригрозила:

– Даже не пытайся. Сделаешь еще шаг, и я обращу тебя в жабу.

Слова возымели действие. Гейб остановился. Но не потому, что испугался быть превращенным в болотную тварь, – и дело здесь даже не в том, что мужчина был не великого мнения о способностях своей жены-ведьмы, – а в том, что он увидел в ее глазах неподдельный страх. Его девочка боялась собственного мужа.

Гейб почувствовал, как между ними со скоростью света образовывается гигантская пропасть, и он не в состоянии сократить ее даже на шаг.