Каждая веснушка

(за кадром)

Пока, доча. Больше не увидимся.

Маша молчит, но не рисует дальше. Дверь хлопает. Мама начинает рыдать.

ЭКСТ. ПАРК ДЕНЬ

Солнечный день. Дети гуляют с родителями. Артур сидит на скамейке, рядом — Маша показывает свои рисунки.

МАША

Мне кажется, что я сгораю. Но зато у меня выходит отличный результат.

Артур отворачивается и смотрит на проходящих девушек. Маша замечает это и толкает Артура в плечо.

МАША

Я кому это показываю?

АРТУР

Слушай, мне честно плевать. Ну я не могу уже молчать об этом. Кому нужны твои рисунки, скажи? Мне они к чему? Буду вешать их на холодильник, словно ты пятилетний ребёнок, что со школы принёс мне своё творчество?

МАША

Я думала, что тебе нравится.

АРТУР

Нравилось, да. Было забавно, когда мы только начали встречаться. Но ты же несерьёзно настроена на дальнейшее отношение. Знаешь, у меня тут родители недавно.

(выдыхая)

В общем, не быть нам вместе. Мы ведь оба это понимаем? Только не обижайся на меня.

МАША

(улыбаясь)

Это какой-то сюр. Такого быть не может.

Артур встал в места, шёл от Маши в сторону дома.

МАША

Артур, стоять! Давай поговорим, как взрослые люди!

АРТУР

Да пошла ты.

МАША

Артур, твою мать!

Маша встала с места, пошла в сторону Артура. Дойдя, она схватила Артура за руку и повернула его. Артур сразу озлобился, оттолкнул Машу.

АРТУР

Ты кто такая, чтобы меня так хватать, ты? Истеричная бабёнка, что не может разобраться в своих эмоциях и постоянно орёт. Мне это надоело. Как ты собралась говорить по-взрослому, если сама ещё ребёнок. Что это вот?

Артур вырвал скетчбук из рук Маши и откинул на газон.

АРТУР

Вот, где этому место — возле собачьего дерьма.

Артур ушёл и оставил Машу наедине с собой.

ИНТ. КВАРТИРА ВЕЧЕР

Маша пришла домой без скетчбука в руках и вся в слезах. Услышала, как дребезжат бутылки на кухне. Сняла обувь и прошла внутрь.

ИНТ. КУХНЯ ВЕЧЕР

На кухне пьяная мать сидела с бутылкой. Маша зашла на кухню, мама повернулась к ней с улыбкой.

МАМА МАШИ

(неразборчиво)

О, доча. А я только тебя и жду. Присоединяйся.

Мама налила в рюмку водку для Маши, указывая ей.

МАША

Нет, мам.

МАМА МАШИ

(неразборчиво)

Ты чего, дочь? Да не бойся, ты взрослая у меня уже. Взрослая моя девочка. Никого у меня кроме тебя не осталось и ты ведь скоро уйдёшь.

Маша выдохнула и села рядом, мама подлила сока в стакан и передала Маше.

ИНТ. КУХНЯ УТРО

Голова Маши уже лежит на столе, выпиты две бутылки водки. Мама сидит с одной бутылкой в руках.

МАМА МАШИ

Знаешь, Машка. А ведь все уроды: и мужики, и бабы. И Артурчик твой тоже урод. И я у тебя уродка. Ну не понимаю я твоё увлечение. И другие не поймут. Никогда не поймут. Ты слышишь меня?

Мама поднимает Машу со стола и бьёт по щекам.

МАМА МАШИ

Я с кем говорю? Я говорю все мы уроды, что не понимаем тебя. Бросает. Не уважаем. Унижаем. Все мы достойны смерти. И я тоже.

Мама посмотрела на бутылку в руках.

МАМА МАШИ

Знаешь что, дочь? А пошло оно всё к чёрту. Разве мы должны жить?

Мама Маши разбила бутылку об стол.

МАМА МАШИ

Убей меня, Маш. Убей меня этим.

Мама Маши передала горлышко в руки Маши.

МАМА МАШИ

Меня сначала. Раскромсай мне горло. А потом к Артуру иди и засунь ему это в брюхо. И отца своего убей. И тех, кто обижает тебя, убей. Всех убей, Маш. Всех убей.

Раб Маша

Все корни тянуться из детства –

Проблемы лишь одни и только.

Готовься: не найдёшь ты места,

А по пути всё будет горько.

Ты думала, что наконец всё сможешь,

Как станешь взрослой и любимой.

Но не тут-то было, моё горе,

Ведь сердце, память так ранимы.

Ты вспомни, как появилась ты на свет

И сразу стала всем ненужной:

Твой братец, что всю жизнь болел,

Оставил тебя вовсе безоружной.

Украдкой ты всю жизнь смотрела,

Как ему носят, гладят, любят,

На тебя — намного меньше, чем полдела.

Ты жаждала вниманья, хоть пусть лупят.

Судьба такая: «Здоровая? Иди!

Под ногами вечно трёшься!

Не видишь — горе у семьи?

Ты часть её? Смешно, ты так нарочно?»

К чему я это всё? Ты вспомни.

Вспомни в точности всю жизнь.

Там была чрезмерно тёмной,

Будто ангелы забыли прикрутить

Те лампочки, что зовёте звёзды.

Сентябрь только сшёл из лета,

А сразу же пошли дожди.

Тогда ещё была у всех дискета.

И больно было твоей маме –

Ты родилась подольше брата.

Вся в слизи и с рёвом вышла

Ксюша — сразу прозвала мать чадо.

Отец не был — отец катался.

Катался с братом по больницам.

Вылечит его — так клялся

И не собирался он мирится

С болезнью, что настигла не как раз:

Твой брат ведь в самом деле полутруп.

Без эмоций кукла, не принимал он вас

Как своих, ведь понимать, что это — глуп.

И ты, как только была вымыта, одета,

Так сразу же забылась. А прошло-то дня

Два-три. Была бы воля — не кормила мать

И думали оставить тебя, если по секрету.

И вот тут ты: всегда ненужная, босая.

Старалась тоже ведь помочь,

Ухаживать за братом, заслужить доверье,

Но так тебя не звали даже дочь,

А так, служанка — нет имени, лица

Ты родила в себе причину быть

Лишь в том, чтобы спасать,

А на тебя ведь всем плевать…

Кхм-кхм…

Синдром спасателя — вот, что ты.

Всё время жаждешь только одного.

Проблема лишь одна: ценил бы кто?

Бессмысленны все твои труды.

В школе — плохо, обсуждают ржавость

И предлагают сжечь в костре.

А ты, привыкшая к тому, проявляешь слабость: