Каждому своё

Отто Пройсс был боевым офицером с колоссальным опытом, попавшим в СС скорее по недоразумению и собственной глупости. Воевать он начал рядовым добровольцем ещё в девятьсот четырнадцатом, пройдя всю войну и получив шесть ранений. Потом был фрайкор, столкновения с коммунистами, отставка при Веймарской республике и неудачный Пивной путч. Когда Гитлер пришёл к власти, Отто понял: вот он, великий человек, кто поведёт Германию к процветанию. И сразу же пошёл просить восстановления в звании. Несмотря на возраст и ранения, ему не отказали, и в тридцать девятом году унтерштурмфюрер СС Отто Пройсс приступил к кампании на Восточном фронте. Спустя пять с лишним лет и ещё с десяток ранений, уже оберштурмбаннфюрер СС Пройсс был назначен командующим укрепрайоном на южных подступах к Праге. Дела шли день ото дня всё хуже, поток оружия и боеприпасов из Рейха практически иссяк, а пару дней назад части РОА изменили фюреру и начали бить с тыла, стараясь освободить столицу Чехословакии раньше Советов. В общем, Клаус чертовски точно оценил оперативную обстановку.

Штурмшарфюрер СС Клаус Мюллер, одноухий ветеран Польской кампании неопределённого возраста, раздражал Отто Пройсса. С внешностью и манерами уголовника, Клаус был занят в основном тем, что безостановочно матерился, пил шнапс, вопреки запрету играл в карты на деньги да подшучивал над рядовыми. Однако, к пущей злости Отто, после гибели Карла Пруста неделю назад штурмшарфюрер остался старшим офицером из подчинённых Пройсса в бункере, ещё и с самым большим боевым опытом. А с этим надо было считаться.

Единственный друг Клауса, обершарфюрер СС Фридрих Браун, раздражал оберштурмбаннфюрера ещё больше. Совсем юнец, не принявший участия ни в одном крупном сражении, был назначен в бункер с производством в офицеры просто потому, что больше было некого, а у мальчишки имелся диплом с отличием об окончании военной академии. Отто подозревал, что о назначении похлопотал кто-нибудь из родственников Фридриха, надеясь спрятать парнишку в бункере от передовой. И был практически уверен, что в случае серьёзного штурма офицер обделается и решит сдаться на милость победителю. Самое же поганое, что кроме них офицеров у Пройсса не осталось, да и солдат было не больше двух десятков.

Очередное попадание засыпало штукатуркой уже командующего укрепрайоном. Отто выругался на чём свет стоял и принялся отряхивать форму. Из соседней двери показалась Мария. В запачканном кровью и гноем халате врач прошла мимо оберштурмбаннфюрера, тяжело опустилась на ящик от мин и опрокинула в себя добрую треть бутылки шнапса за одно дыхание, после закурила. Пройсс качнулся на каблуках и обратился:

— Как оно?

— Йозеф уже на небе, Гельмут будет там к вечеру. У Германа и Людвига есть шанс встать в строй более-менее уже завтра, остальные ещё дня три будут лежать, хорошо, если не помрут. И у меня осталось морфия на семь раз, так что теперь только при тяжёлых операциях, остальное пусть терпят.

— Чёрт бы побрал их всех!

Мария ничего не ответила и продолжила курить. Она практически не спала вот уже два дня, с момента поступления в бункер взвода раненых после боёв с чешскими партизанами. Подразумевалось, что полурота должна была усилить собой укрепрайон, но она попала в засаду. В итоге, вместо полуроты подкрепления бункер получил взвод раненых, на которых пришлось тратить медикаменты. Из поступивших только пятеро оказались боеспособны, ещё двоих Мария подлатала и собиралась выписать завтра с утра. Остальные наполняли бункер стоном и ругательствами, соперничая по шуму с беспрерывным артогнём.

— Мария, Вы умеете танцевать?

Неожиданный вопрос командующего вырвал женщину из задумчивости.

— Простите, оберштурмбаннфюрер?

— Вы умеете танцевать, Мария? Раньше все девушки любили танцы, но я давно далёк от молодёжи...

— Да, умею, смотря что... Вы это к чему?

Оберштурмбаннфюрер грустно улыбнулся, как будто чему-то своему. Качнулся на каблуках, заложив руки за спину, и продолжил:

— Да так. Интересно стало... Вы умеете танцевать танго?

— Танго? Это же «дегенеративное искусство», нельзя...

— К чёрту рассуждения партийных крючкотворцев об искусстве! Ответьте уже на вопрос: Вы умеете танцевать аргентинское танго?

Женщина глубоко затянулась и задумалась. Танго... Кажется, когда-то выпускница Лейпцигского медицинского Мария Хиль любила танцы. На танцах она познакомилась со своим мужем, будущим героем битвы за Сталинград. Там, под Сталинградом, он и остался зимой сорок третьего. После года хаотичного отступления по проклятой «руслянд» медсанчасть, в которой служила Мария, переформировали, а её саму назначили в данный укрепрайон. Тогда ей это казалось неплохим тихим местом, которое уж точно останется за Рейхом. Можно было не бояться за свою жизнь и не хоронить каждый день мальчишек младше неё. Но достаточно быстро всё изменилось, и передовая вернулась к Хиль...

— Я... Я не знаю. Я не помню.

— Как это — Вы не помните?

— Когда-то, до войны, я вроде бы танцевала. В том числе и танго, если мне не изменяет память... Но это было в другой жизни.