Каждому своё

Луч нашлемного фонаря скользил по сплошному месиву из раздробленных кирпичных и бетонных конструкций, из которого выпирали обугленные и оплавленные обломки непонятного назначения. В одной из стен ямы Антон разглядел кусок бетонной плиты, плашмя застрявший среди прочего мусора. Порфирьев удовлетворённо прорычал:

– А вот и дверь! – Амбал вцепился в обломок плиты. – Ну-ка, навались! Опрокинем!

– Думаешь, вход за ней? – Антон ухватился за торчащий из расколотого бетона кусок арматуры.

– Где же ещё ему быть! – Порфирьев упёрся ногами в землю. – Смотри, как аккуратно яму расчистили, тут не ошибёшься! Взяли! И! Раз!

Плита поддалась совместным усилиям и рухнула наземь, заставляя обоих отпрыгнуть.

– Лестница! – Антон осветил обнаружившуюся за плитой нору в рост человека, на полу которой лежала раздвижная приставная лестница. – Проход упирается в тупик! А, нет! Он поворачивает!

– Они, как и мы, были вынуждены огибать непреодолимые препятствия, – Порфирьев осветил бетонную стену. – Это, наверное, фундамент или что-то подобное. – Он поднял голову: – Саня, Володя! Оставайтесь пока там, всем в яму лучше не лезть! Антон, давай установим лестницу сразу. Мало ли что. Вдруг выбираться придётся в спешке.

Лестницу приставили к краю ямы, и Порфирьев полез исследовать нору. Антон последовал за ним, но долго пробираться по норе не пришлось. После поворота нора расширялась, переходя в спускающуюся вниз широкую бетонную лестницу, и спустя несколько метров заканчивалась выпирающими из месива обломков мощными дверьми.

– Это не вентиляция! – Овечкин осветил исцарапанные двери, покрытые толстым слоем пыли. – Это вход в бомбоубежище! – Он забарабанил кулаком по массивной створе: – Эй! Открывайте!

Реакции не последовало, и Антон принялся стучать с удвоенной силой. Минут пятнадцать он долбил по дверям руками и ногами, но ничего не происходило.

– Может, они нас не слышат? – он остановился и перевёл дух.

– Может, не слышат, – согласился Порфирьев. – Это внешние двери, за ними, по идее, должны быть ещё. Но наверняка видят. – Он осветил небольшую защитную полусферу видеокамеры, незаметно запрятанную среди нависающих над головой обломков, образующих потолок норы. – Камера рабочая, её устанавливали после всех взрывов.

– Эй, там! – Антон встал под камеру и замахал руками. – Мы знаем, что вы нас видите! Открывай!

Он потратил на призывы ещё пять минут, после чего к ним со стороны входа протиснулся пожарный.

– Не пускают? Может, там у них что-то случилось, и они не могут открыть ворота? – поинтересовался он, оглядывая двери. – Надо же, какое старьё! Такое так просто не взломаешь… Тут даже отбойный молоток не возьмёт! Наверное, даже противовзрывная защита есть!

– Если бы ворота заклинило, они долбили бы нам в ответ, как сумасшедшие, – устало произнёс Порфирьев. – Всё у них там работает. Не хотят они нас пускать, вот и вся причина. Видать, выкопались на поверхность, увидели, что произошло, и поняли, что ждать помощи не приходится. По крайней мере, ждать её быстро – уж точно. Наверняка они расчистили вентиляцию, которую мы не нашли, а потом замаскировали всё, чтобы не быть заметными.

– Но, почему?! – возмутился Антон. – Это же бесчеловечно! Это преступление! Это бомбоубежище, они обязаны спасать людей!

– А ты подай на них в суд, – усмехнулся амбал. – Как видишь, теперь каждый за себя. Забыл, как толпа насмерть затаптывала метрополитеновцев ради сэндвича из буфета? Эти, – он кивнул на наглухо задраенные ворота, – скорее всего, тоже за продовольствие опасаются. Может, у них перенаселение, как у нас. А может, просто не хотят лишних ртов. Я ожидал, что никто не захочет нас принимать к себе, но, признаться, надеялся, что с нами хотя бы поговорят. И мы сможем доказать им свою полезность.

– Открывайте, подонки!!! – Антон схватил обломок кирпича и заколотил им по воротам. – Впустите нас! У меня дети! Вы не имеете права!

Он долго стучал в ворота, кричал и жестикулировал под видеокамерой, но ничего не изменилось. В конце концов Овечкин психанул и в ярости замахнулся кирпичом, собираясь разбить видеокамеру.

– Не стоит, – Порфирьев перехватил его руку и отобрал обломок. – Так ты точно не внушишь им доверия. – Он отбросил кирпич и пошёл к выходу: – Надо уходить. У нас время заканчивается.

– Как уходить?!! – опешил Овечкин. – Просто так, взять и уйти?! После всего?! Я останусь тут, и не уйду, пока они не откроют!

– «Вы видите Эда», – продекламировал Порфирьев. – «Эд мёртв». Долго ты собрался здесь просидеть? Они могут не открывать от двух недель до двух месяцев, обычно маленькие бомбоубежища рассчитаны где-то на такой срок.

– Тогда надо найти и перекрыть им вентиляцию! – продолжал психовать Антон. – Быстро откроют! Без всяких уговоров!

– Это закончится стычкой и кровью, – вздохнул пожарный. – Такому никто рад не будет.