Каждый Наследник желает знать…

Угрюмо-вызвающее выражение на физиономии конунга кричало, что натрави Гаурдак на него хоть две-три тысячи, он не сбежит. Но в том, что бой даже с сотней будет последним не только для него, но для них всех, он не сомневался.

– Значит, отходим, – словно прочитав его мысли, устало выдохнул старый волшебник.

– Но без Масдая… – растерянно пробормотал Кириан.

– Но он без нас… – жалко пискнула Сенька.

Свечение там, где должен был находиться Гаурдак, стало интенсивно лилового цвета. Оно поглотило растекающиеся серо-белые ряды крылатых, превращая их из добрых духов и бронвенов в стадо упырей, и неспешно поползло в их сторону. Повеяло холодом и склепом. Там, где фиолетовое зарево касалось огня, он дрожал и прижимался к земле, точно побитая собака. Неровный сиренево-алый свет плясал безумный танец на гладких лицах крылатых, и временами начинало казаться, что они подмигивали, кривились и скалились.

При виде угасающей защиты людей яйцелицые ободрились и двинулись на прорыв, и если бы маги не бросили моментально все силы на поддержку распадающегося заклинания, через несколько секунд авангард оказался бы внутри круга.

– Там, поодаль… был большой валун… на котором поместимся мы все… – отрывисто прохрипел Адалет.

Пот лился по его застывшему в напряжении лицу, словно от непомерного физического усилия, опущенные веки вздрагивали, а бескровные губы то и дело сжимались в ниточку. Если бы старик не вцепился в свой посох, то уже бы упал.

– Конечно, по части легкости в управлении и маневренности… до нашего мохерового шатта-аль-шейхца ему далеко… – тяжело дыша, договорил он. – Но вдвоем с Платаном… Каштаном… Чинаром…

– Но Масдай наш друг! – яростно выкрикнула Серафима. – И он цел, цел, цел!!!

– Он и мой друг, помните? – болезненно скривился волшебник и с трудом приоткрыл глаза. – Это я говорю на тот случай, если кто-то забыл… или не знал… И больше всего на свете мне хочется сейчас бежать впереди вас с Олафом… и искать, пока не найду… или пока Гаурдак меня не прихлопнет. Да, я тоже дурак… не вы одни… Но подумайте сами. Если мы сейчас не уйдем… то Белый Свет окажется голым… перед лицом Пожирателя. Счастье… по оптовым ценам! Исполнение всех желаний… в нагрузку! Всё ни за что!.. Кто против?!.. – Адалет яростно сплюнул и продолжил: – Мы должны предупредить людей… Разъяснить… Организовать сопротивление, наконец! Если не мы… то кто это сделает? Кто?!

«Вы летите – а мы останемся его искать», – готово было сорваться с губ Наследников, Сеньки и даже поэта, но один взгляд на обтекающую их крылатую орду, почти замкнувшую круг, заставил эти слова застрять в горле.

Комом слез.

В романах, прочитанных Иванушкой за свою недолгую, но богатую читательскую жизнь, в подобный момент главному герою всегда или приходила в голову гениальная мысль, как легким финтом ушами победить сразу всех, или неожиданная, но своевременно запланированная автором подмога выныривала из ниоткуда, или, проникшись важностью момента, герой обретал нежданно-негаданно силы невиданные, и тогда враги под его мечом или даже кулаками валились десятками, если не сотнями. Заботливые писатели никогда не доводили своих персонажей до принятия решений таких, какое предстояло им: остаться и погибнуть наверняка, без единого шанса на удачу – или отступить и спастись,[158] чтобы провести остатки дней, убеждая всех и каждого во вреде исполнения желаний и тотального счастья – и в обществе неотвязной мысли о том, что может быть, если бы они всё-таки остались…

«Кажется, в шахматах это называется «цугцванг», – тоскливо подумал царевич. Он честно попытался прислушаться к себе, одновременно прощупывая взглядом лиловые в отблесках алого окрестности: не посетила ли его потрясающе-остроумная идея, не проклюнулись ли сверхспособности и не видать ли нежданной помощи.

Но нет. Что-либо более остроумное, чем спросить у супруги, не придумала ли она чего, в голову ему приходить отказывалось. Из сверхвозможностей он обнаружил у себя только способность стоять, не опираясь больше на меч. А помощь…

Из помощников вокруг были только желающие добить, чтобы не мучился.

«Эх, попадись мне только автор этого романа…» – невесело усмехнулся своим мыслям Иванушка, но и эта кривая усмешка слетела с его лица как осенний лист под бурей, стоило только вспомнить про Масдая.

Масдай…

– Ну так что скажете? – пожирая тревожным взором огибающую кольцо орду, поторопил их с ответом Адалет.

Молчание стало ответом старику. Молчание, играющие желваки, отведенные глаза и бессильно опущенные плечи. Не задавая больше вопросов, маг-хранитель сделал несколько пассов и торопливо зашагал туда, где должен был находиться спасительный камень. Кириан поднял на руки Эссельте и поспешил за ним. Огненное кольцо, Иван, Олаф, царевна и калиф двинулись вслед.[159]

Яйцелицые, не ожидав подобного маневра от неподвижного ранее пламени, шарахнулись в стороны, давая пройти, но не отстали.