Каждый Наследник желает знать…

С хриплым «Ваше высочество?..» бард упал на колени перед коконом, выронил меч и принялся голыми руками рвать нити. Если бы в этот момент хоть один враг дотянулся до него – история Златоуста на этом бы и закончилась, но Адалет отчаянным усилием воли перебросил защитное поле от места сражения к ним и успел замкнуть его за секунду до того, как удары возмездия посыпались на ничего не замечающего музыканта.

– Ваше высочество, держитесь, я сейчас, сейчас… – лихорадочной скороговоркой тараторил он, разрывая липкие – не хуже любой паутины – нити руками, а то и зубами там, где у человека было лицо. – Я больше не предам вас… умру… но не предам…

Еще один рывок – и волокна под трясущимися пальцами менестреля разошлись. Из прорехи на него глянули черные глаза, осунувшееся лицо и недельная щетина.

– Ты?.. – осел наземь Кириан, не зная, вздохнуть ему с облегчением или разразиться проклятьями. – Ты?!..

– Разорви… ее… – прохрипел Анчар, судорожно вдыхая напоенный гарью воздух, словно тончайший цветочный аромат.

– Сиххё тебя разорви! – так и не определившись с эмоциями, раздраженно рявкнул музыкант, но пожелание выполнять принялся.

Едва освободились руки, атлан провел ладонями над остатками пут, и те рассыпались серым зловонным пеплом.

– Где Наследники? – коротко спросил Анчар.

– Сиххё милосердные!.. – спохватился менестрель, и голова его дернулась туда, где шло сражение.

Еще.

Может быть.

– Сюда… скорее… не смогу подвинуть щит!.. – прохрипел Адалет.

– Щит? – оскалился и подался вперед атлан. – Щит?! К горным демонам щит!!! Я хочу крови!!!

– Сюда, я ска… – огрызнулся было маг-хранитель, но Наследник яростно блеснул глазами и бросился вперед.

– Эй, ты куда? – подскочил старик.

– Раздавать долги, – прорычал атлан.

Адалет схватил его за плечо – и защитное поле перед ними вскипело огнем и с ревом врезалось в яйцелицых.

Едва стало ясно, что тактический отход врага превратился в бестактное бегство, и на выжженной, изрытой взрывами и оплавленной магией земле остались только те, кто уже никогда и никуда не побежит,[157] Наследники даже не опустились – рухнули как марионетки с перерезанными нитями, хватая ртами воздух и утирая с лиц грязь, пот и кровь – свою и чужую. И даже как следует удивиться тому, что их ренегат сражался бок о бок с Адалетом против своего кумира, у них не хватило сил.

Волшебники переглянулись, коснулись ладоней друг друга, в унисон прошептали что-то, и пламенное кольцо остановилось метрах в тридцати от них, стреляя искрами и шипя. Камень вокруг него раскалился докрасна и потек. Яйцелицые отступили еще дальше. Те, кто оказался ближе к границе тьмы, обогнули огонь, присоединились к центру и затихли – то ли раздумывая, что делать дальше, то ли прислушиваясь к не слышным людям указаниям. Кириан, не оглядываясь и не задавая вопросов, вынырнул из-за спин магов и опрометью кинулся к Ахмету. Вернее, к его ноше.

Закрытые глаза, бледное лицо, засохшая кровь в спутанных волосах…

– Ее высочество… жива? – остановился он в шаге от нее, точно налетев на незримую преграду, и на лице его отразилась такая мука, словно кто-то пытался вырвать у него сердце.

– Дышит, – хмуро пробормотал калиф и бережно опустил Эссельте на землю. – Пальцы… разожми…

Недоуменно моргнув, менестрель разжал кулак и вопросительно уставился сначала на свою грязную пятерню, потом на шатт-аль-шейхца.

– Зачем?

Ахмет устало выдохнул.

– Мои пальцы.

И только теперь поэт заметил белые костяшки пальцев Наследника, сведенных на рукояти обломанного меча.

– И ты бы вправду скорее убил ее, чем?.. – не договорил он фразу, отгибая один за другим сведенные, словно судорогой, пальцы Ахмета.

Тот медленно опустил голову в кивке.

Кириан не ответил, но в глазах его прочиталось угрюмое «спасибо». И едва обломок был извлечен из кулака шатт-аль-шейхца, как бард лихорадочно принялся разрывать свою рубаху на полосы для перевязки. Но если бы принцессе потребовалась сейчас его кожа или его душа, он бы и их, ни минуты не сомневаясь, разорвал бы на полосы и отдал ей. Потому что то, что он натворил, нельзя было искупить ни кровью, ни смертью, ни, тем более, рваной рубахой.

А в это время их друзья снова поднялись на ноги и, не сговариваясь, разбрелись по полю боя. То и дело поглядывая на огненную преграду – не гаснет ли, на зловеще притихших в отдалении крылатых, на густое синее сияние за их спинами, ставшее почти фиолетовым, они ворошили гарь и пепел и наперебой выкликали имя ковра. Ответа не было. Не то, чтобы в таком пекле могло уцелеть хоть что-то…

Угрюмые и взволнованные, они встретились в центре меньше чем через минуту и обменялись быстрыми взглядами.

– Ничего?

– Ничего…

– Вас где сбросило, Сень? – Иван заглянул в осунувшееся лицо супруги. – Вспомни.

Та послушно обвела взглядом мертвую зону внутри кольца, скользнула по утопающей в призрачном синем свете земле за его пределами и удрученно повела плечами.

– Бабая якорного сейчас вспомнишь… Но вроде… недалеко… отсюда…

Взоры людей погасли. Недалеко отсюда если что и оставалось, то только шлак и обугленные кости.