Каждый Наследник желает знать…

– Разъяснить – это да… – пробормотал Иванушка, чувствуя, что если сейчас он не будет говорить, то есть не скажет просто хоть что-нибудь, то развернется и очертя голову побежит назад, жди его там хоть Гаурдак, хоть сто Гаурдаков. – Разъяснить – это надо… Люди должны понимать всю важность… нужность… ненужность… вредность… в смысле, опасность для общества… Откровенно говоря, я ведь чуть его не выпустил, когда это… того… этого…

– И я, – вспомнил и покрылся красными пятнами конфуза отряг. – Чуть.

– Погодите, – встрепенулась царевна. – Ты чуть, и он чуть… А кто не чуть?

Все моментально уставились на атлана.

Анчар опустил глаза и криво усмехнулся.

– Если я скажу, что это не я, мне кто-то поверит?

Наследники, царевна и маг-хранитель переглянулись. Атлан напрягся и прикусил губу: ответ был написан на их лицах.

– Поверит, – донесся сзади тихий голос менестреля.

– Что?.. – недоуменно оглянулись на поэта товарищи. – В смысле?..

– Я говорю, что…

– Что?.. – невпопад охнул Анчар. – Адалет!..

Старик обернулся – и сердце его замерло. Вместе со всем остальным Адалетом. Потому что в паре десятков метров от них, внутри кольца, земля зашевелилась, словно огромный гриб пытался найти выход на поверхность, вздулась горкой – и вдруг осела. Там, где только что рос холмик, образовался провал с осыпающимися каменным дождем краями. А оттуда, словно жуткий пар над котлом, поднялось и поползло к ним нечто бесформенное и черное, словно сгустки тьмы, медленно расправляя короткие толстые щупальца, в которых что-то поблескивало.

Лишь одному человеку не надо было долго гадать, что – или кто – это такие.

– Шепталы! – враз севшим голосом ахнул Иван.

Адалет мгновенно вскинул ладони. Тонкая струя бледно-зеленого пламени вырвалась из них и ударила в самую гущу поднимавшихся из провала существ. Пораженные магией твари, неистово шипя, разлетелись на чернильные клочья, но их уцелевшие соплеменники вскинули щупальца, и в людей полетели блестящие камни…

Встреченные полупрозрачной кособокой стеной защитного поля атлана.

Один, другой, третий, четвертый ударились о нее, срикошетили… Оглушительные взрывы потрясли притихшее было плато и швырнули наземь людей. Раскаленные осколки полетели вокруг, поливая секущим дождем и людей, и шептал.

Вся разница заключалась в том, что люди к этому времени лежали, а горные жители выстроились шеренгой, словно расстрельная команда. Или, как выяснилось, словно команда, приговоренная к расстрелу.

– Держись!!! – гаркнул Адалет под неистовое шипение раненого противника, и пылающее кольцо, побледневшее было, вспыхнуло с новой силой.

Был ли выкрик адресован Анчару, поставившему щит, самому себе, или Наследникам, чтобы они держались хоть за что-нибудь, понять никто не успел. Десяток[160] шептал обошли с флангов, и новая порция камней полетела в их сторону. Отброшенные щитом атлана, теперь они срикошетили второй раз, от барьера вокруг нападавших – и кометами улетели в ночь. Статус остался кво: люди внутри, шепталы – снаружи, все живы и здоровы.[161]

– Не знал, что они тоже могут накладывать защитные чары, – дивясь неприятной новинке, пробормотал Адалет.

– Могут – не могут, а с тактикой у них всё одно не очень, – покачала головой Сенька.

– А с мозгами еще хуже, – презрительно пробасил Олаф.

– Так их, мерзопакостных порождений головешки и половой тряпки! – злорадно пробормотал шатт-аль-шейхец, приподнял голову, прикрыл рот и нос рукавом и принялся ощупывать хищным взглядом утонувшие в пыли вражеские ряды. – Молодец, сын гордой Атланды!

В ответ на похвалу сын гордой Атланды промолчал, торопливо и сосредоточенно латая продырявленный купол. Но вместо него отозвался Кириан:

– И нас тоже так…

– Что?.. – не понял Иванушка, отплевываясь и протирая глаза от набившейся пыли и пепла.

– Ёлкин гриб… Знакомые всё лица… – увидела то, что чуть раньше углядел бард и простонала Серафима. – Снюхались… Ворон ворону руки моет, как говорил Шарлемань…

– Да о че… – начал было царевич… и прикусил язык. Потому что из провала, как демоны из-под театральной сцены, медленно и плавно стали подниматься четыре человеческие фигуры, одна из них – женская. И то, что это были ни кто иные, как оставшиеся в завале ренегаты, а также откуда взялся защитный барьер перед шепталами, можно было догадаться и не проявляя чудес сообразительности.

– Адалет! – предостерегающе выкрикнула царевна и не менее предостерегающе уставилась на застывшего на вдохе Анчара.

– Живы?.. – потрясенно расширились глаза волшебника. – Вы живы!!!

Серафима быстро нащупала камень размером с элитную картошку и незаметно отвела руку для замаха.[162] Впрочем, выпрямись она во весь рост и проделай ту же операцию демонстративно и три раза, Анчар сейчас не заметил бы: полупривстав и опершись на пальцы рук, как бегун на старте, он видел лишь своих друзей.