Каждый раз, когда мы влюбляемся. Книга вторая

– Лучше бы я умер! – Сказал ему Сакурай. – Ненавижу чувствовать себя слабаком! Я все время плохо себя чувствую! Я забыл как это, чувствовать себя хорошо!

– Потерпи, – Спокойно сказал ему Лино. – Ты же знаешь: все имеет свою цену. Все наши переживания и страдания имеют свою цену – сначала болит душа, а потом заболевает тело. Это неизбежно.

– Почему «неизбежно»? – Требовательно спросил Сакурай.

– Это очищение – болезнь тела это завершающий этап очищения души.

Сакурай замолчал, посмотрел на коньяк и хьюмидор68 стоящие перед ними на низком столике.

– Никогда не думал, что буду – что смогу, наслаждаться только одним видом коньяка и сигар!

– Многим осталось только наслаждение видом, сэмпай, – Мягко сказал ему Лино. – И в этом нет трагедии.

Он перевел взгляд на него, мужчина с грузной, мощной фигурой.

– Когда это говоришь ты, я верю, верю в то, что буду еще чего-то хотеть.

Лино почти улыбнулся.

– С годами начинаешь понимать, что счастье это когда ты еще чего-то хочешь.

Сакурай тоже улыбнулся.

– И женщины!

Лино рассмеялся.

– Да, ЖЕНЩИНЫ!

– И вкусная еда!

– И «Ойстер Стаут»69!

И как когда-то они показали друг на друга указательными пальцами, и рассмеялись.

– У меня была любовница, – Сказал ему Сакурай. – Боже! Когда она шла по улице, все провожали ее взглядом, даже женщины! Она была маленькая и страшненькая, но у нее был такой взгляд… весь этот чертов мир принадлежал ей!

Лино улыбался.

Сакурай налил ему коньяка и предложил сигару.

– Покури, а я вспомню как это…

Саркастическая улыбка.

– Быть нормальным человеком.

Лино закурил сигару с головой индейца.

– Странно, из всех моих женщин я вспоминаю именно ее. Она бы никогда не заболела этим дерьмовым раком!

Сакурай закрыл глаза, дыша сигарным дымом.

– Почему? – С интересом спросил его Лино.

– Она делала то, что хотела. Всегда. В этом был ее магнетизм. Она сразу мне понравилась, такая… безмятежная что ли…

– «Безмятежная»? – Удивился Лино.

– Да, как тигрица, то ли она откусит голову, то ли ей… Сейчас мне кажется, что ее счастье было в том, что она была готова ко всему, мое несчастье в том, что я не был готов, а она была…

Лино попробовал коньяк «Паске»70.

– Сейчас я понимаю, что в этой жизни нужно быть готовым ко всему, – Сказал ему Сакурай. – Даже к смерти детей.

– А это возможно? – Сказал ему Лино.

– Невозможно. – Согласился с ним Сакурай.

– Моему старшему сыну девятнадцать лет, а младшему скоро год… Они уже… въелись в меня, вросли, они мои корешки…

Лино посмотрел на Сакурая, заглянул ему в глаза.

– Знаешь, что происходит с деревом, потерявшим свой корень? Оно теряет силы! Не говори мне, что нужно быть готовым. Я почти потерял моего первого ребенка, и я… Моя бывшая жена сказала мне «Ты его предал. Ты предал нас», а я думал, какое пафосное слово «предательство»… я же никого не бросил! Но сына я терял

Странно Сакурай смотрел на него.

– Я тоже… не так уж и нагрешил, но сына я потерял.

– Почему, черт побери? – Воскликнул Лино. – Почему?!

– Потому, что мы хотели как лучше.

Сакурай посмотрел на него тяжелым взглядом.

– Потому, что мы любили. Когда любишь, хочешь как лучше.

– Не надо хотеть «как лучше»?! – Больно удивился Лино.

– Не надо. – Обреченно сказал ему Сакурай. – Это все усложняет. Наше «лучше» для них… не выход.

Лино понял его.

– Ты сказал «женщины»… Любовь женщины ко мне, вернула мне сына, ничто не могло вернуть его, а она вернула… Почему?!

– Любовь и смерть делают человека одинаково счастливым, ты не замечал? Они обе приносят облегчение. Правда в том, что она хотела, чтобы не только ты был счастлив, но и он. Ты понимаешь? Твоя женщина мудра, она знала, что даже с ней, но без сына, ты не будешь счастлив до конца. Жена/муж это одна половинка счастья, а ребенок другая, и мы не можем быть счастливыми, имея одно и не имея другого.

Странно Лино почувствовал себя…

Его Элизабет оказалась… сложна? Непростая женщина оказалась сложна…

За что она понравилась ему тогда в Блэк Оак? У нее был взгляд сильного духом человека.

Он подумал, а я был слаб?

– Когда Сато умер, – Вдруг сказал ему Сакурай. – Я хотел уйти из семьи. Я хотел жить один. Таково было мое горе: я хотел быть один. Я хотел, чтобы никто не мешал мне прожить мою вину.

– Прожить? Вину? – Удивился Лино.

– Да.

Сакурай заглянул ему в глаза.

– Эту вину нужно прожить – понимание: мы даем им жизнь, а они распоряжаются ею по-своему.

Странное у него было лицо, у Сакурая… полная нижняя губа и стальные глаза.

– Мой сын тоже распорядился всем, что я дал ему, по-своему. Он выбрал смерть. Я продолжаю его любить. Я хотел его ненавидеть, но я выбрал любить. Я тоже распорядился моей жизнью по-моему. Каждый из нас прав. Неправых нет.

Сакурай взял у него сигару и «отпил».

– Он прав, я прав…

Его глаза покраснели.

– А как жить с этим не знаешь!

Лино возвращался в рёкан к Элизабет и сыну…

Слишком много всего – ему хотелось побыть наедине с женой и ребенком, Жан, Сакурай, Алина…

Алина заявила ему, что хотела бы остаться на пару недель, Элизабет не против!

«ЭЛИЗАБЕТ НЕ ПРОТИВ»…