Каждый раз, целуя…

– Я потом поняла, что не любила его. Я… – Рыдания потрясли ее тело. – Я собиралась разорвать помолвку. Я уже несколько раз собиралась это сделать, но твердо решила разорвать помолвку с Джоном как раз в тот день.

– О, Дженнет! – Он крепко обнял ее. – Надеюсь, ты никогда никому не говорила об этом?

– Как я могла? Я убила его. И, как я понимаю, сделала это намеренно.

– Никогда не повторяй этого. – Отодвинув ее от себя, Мэтью смотрел на нее. – Ты не убивала Джона намеренно.

– Как ты можешь быть уверен? Даже я не уверена. Все, что случилось в тот день, ужасно. – Дрожащими руками она убрала волосы назад, не замечая слез, которые все еще капали, как летний дождь, из ее прекрасных голубых глаз.

– Я видел, что произошло. – Он сжал ее плечи и слегка встряхнул Дженнет. – Твоя нога скользнула – вот и все. А Джон не смог вовремя отреагировать, потому что трава была скользкой. – Мэтью надеялся, что она сочтет его доводы разумными.

– Думаешь, он смог бы простить меня? – Дженнет, словно окаменев, смотрела на покрывало.

– Если бы он выжил, то, не сомневаюсь, он простил бы тебе твою вину.

Дженнет кивнула.

– Иди сюда. – Мэтью снова заключил ее в объятия. – Дженнет, он был моим лучшим другом. Он мучился бы, зная, что ты живешь с таким чувством вины.

– Мне кажется совсем неправильным, что только человек, чью жизнь я разрушила, старается помочь мне спасти мою жизнь, – смахнув слезу, заметила Дженнет.

– А кто подошел бы лучше?

Впервые за несколько дней Мэтью услышал смех Дженнет. Этот звук согрел ему душу и в тоже время причинил боль – ему хотелось слышать этот смех до конца своей жизни.

– Дженнет. – Он сделал паузу, собираясь с духом. – Я…

– Блэкберн, где ты, черт возьми?

– Проклятие! – выругался Мэтью. – Жди меня внизу, Сомертон!

– Тебе не кажется, что он выбрал самое неподходящее время? – слегка улыбнулась Дженнет.

– Совершенно неподходящее. – Момент для признания в любви был упущен, и Мэтью, натянув брюки, взял свою льняную рубашку. – Чертовски неподходящее.

– А что делать мне?

– Оставаться здесь. Я выпровожу его из дома. – Надев сюртук, Мэтью направился к двери, но оглянулся, и у него снова сжалось сердце. С ниспадающими на грудь волосами и со слезами на щеках она была похожа на несчастную девочку. Ему хотелось вернуться и утешать ее, а не разговаривать с Сомертоном.

Ещё раз выругавшись, Мэтью открыл дверь и зашагал вниз по лестнице, но, войдя в гостиную, обнаружил, что комната пуста.

– Ты где, черт тебя побери? – недовольно окликнул приятеля Мэтью.

– В какой-то грязной, пыльной комнате без света и без стола.

Мэтью пошел по коридору в кабинет. В это утро он не позаботился открыть тяжелые бархатные шторы, поэтому сделал это теперь.

– Слава Богу. Ужасное место, – заметил Сомертон.

– Зачем ты здесь?

– Честно говоря, у меня есть кое-что для тебя. – Он протянул Мэтью большой конверт. – Похоже, мы оба поднимаемся к вершине великосветского общества.

– Почему? – Мэтью рассматривал приглашение на костюмированный бал, который маркиз Энкрофт устраивал у себя дома следующим вечером.

– Уверен, он слышал о том, как мы спасли леди Дженнет от самого прискорбного события.

– Несомненно. – Если Селби и не рассказал Энкрофту, то Дженнет, скорее всего, рассказала.

– Ты пойдешь?

Так как Энкрофт был близким другом семейства Селби, то, возможно, это был бы подходящий момент объявить о помолвке. Если бы только удалось выпроводить Сомертона из дома, чтобы получить возможность спокойно сделать Дженнет предложение.

– Непременно пойду.

Налив себе бокал портвейна, Сомертон вальяжно опустился в кресло с потрескавшейся кожаной обивкой с таким видом, будто в ближайшее время не намеревался уходить.

– Итак, ты уже собрался с силами, чтобы спросить ее?

– Я не видел ее после возвращения в Лондон, – солгал Мэтью.

– Что ж, я совершенно уверен, что она будет на балу у Энкрофта, так что поговори с ней там.

Мэтью обвел взглядом комнату, размышляя, что он может предложить Дженнет. Ни имени, ни состояния, ни даже приличного дома, в котором можно жить, у него не было. Правда, он обладал титулом, делающим ее графиней, но это, по-видимому, все.

– Ты уже решил, как объявишь об этом ее брату? – поинтересовался Сомертон.

– Нет. Парень угрожал обратиться в суд и аннулировать завещание бабушки, если она выйдет за меня замуж.

– Будь он проклят! – Осушив бокал, Сомертон со стуком поставил его на стол. – Я поговорю с ним.

– Нет.

– Я знаю его лучше, чем ты. – Сомертон барабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Я могу убедить его, что ты любишь девушку, а не ее деньги.

– В этом деле мне не нужна твоя помощь, – резко бросил Мэтью, ощутив приступ негодования.

– Разумеется, нет, – пожал плечами Сомертон и, встав, кивком попрощался. – Теперь я должен идти.

Слава Богу.

– Всего хорошего, Сомертон.

Мэтью проводил Сомертона по коридору до двери и, как только тяжелая деревянная дверь закрылась за ним, бросился наверх, к Дженнет, но, войдя в комнату, помрачнел.

– Дженнет?

В ответ ни звука. Ее одежды не было, и ее сладостный аромат тоже исчез. Сев на край кровати, Мэтью увидел записку.