Каждый сам за себя

– Ты просто псих. – вымученно простонала она и бледные губы скривились, наполнились жизнью, цветом.

– Знаю. – блёкло подтвердил Макс. – Ты уже говорила.

– И у тебя на руке жуткая перчатка… – нервно расплакалась Кира, а потом он долго-долго пытался заставить её уравновесить дыхание. Чтобы не было больно. Чтобы сберечь и защитить.

Он забрал её из больницы уже через неделю. Кира сама попросила. Ощущать собственную беспомощность было жутко, и она буквально сбежала от наблюдений, от ежедневных обходов и сухого врачебного безразличия. Беспокоила рука. Правая. Сложный перелом, долгая операция, плохая регенерация тканей не давали надежды на быстрое восстановление. Обсуждать этого не хотелось, но страх выпасть из профессии навсегда не покидал мыслей. Максу так и не удалось вывести её на откровенный разговор.

Хуже стало, когда гипс всё-таки сняли. Кира не выдержала – расплакалась.

– Это всё… Это всё! Это конец, понимаешь?! – гневно кричала она, нервно пиная ногой воздух.

– Нужно время.

– Дело не во времени! – точно фурия взорвалась Кира криком. – Дело в том, что я ложку удержать не могу, какой уж тут скальпель! Мои пальцы… они не сгибаются! Не сгибаются, Макс! – кричала она до изнеможения. – Это всё… – прошептали её дрожащие губы и Кира поникла.

– Значит, пришло время искать себе новое увлечение. – легко нашёл он выход и Кира впала в ступор.

– Но это было не увлечение. – потерянно пробормотала она, глядя на Макса во все глаза. – Это была моя жизнь. Как ты не понимаешь? – ужаснулась она очевидному.

– Безвыходных ситуаций не бывает. Ты же всё равно планировала какое-то время посвятить себе и собственному удовольствию. Потратишь это время на восстановление. Ты справишься, я уверен.

– Ты просто хочешь запереть меня в клетке! – упрекнула она. Бросила эти слова Максу в спину. А он, даже не пытаясь что-то отрицать, подошёл и прижался губами к её губам.

– Ты справишься. – повторил Лавров с давлением в голосе и Кира сдалась, мягко улыбнулась, лениво толкнулась носом в его щёку.

И в происходящем было нечто большее, чем просто близость. Было нечто большее, чем взаимопонимание. Это был бесконечный комфорт для души. И для тела, конечно. Звучать на одной волне оказалось приятно. Было круто, кайфово, крышесносно! Совершенно не осталось места для упрёков, обвинений, недовольства. Её тёплая улыбка против его бесконечного стремления вперёд. Ласковое касание против грубой, а, порой, невыносимой решительности. Мягкость против напора и амбиций. Идеальное сочетание. А всё идеальное рано или поздно становится очень хрупким.

Глава 31

Макс изменился. Резко. В один момент. Казалось, не так давно они отпраздновали первую годовщину. Это был ресторан. Много друзей, много музыки, много шумного веселья. Макс смотрел на неё голодным волком и не отпускал от себя ни на шаг. «Это серьёзно?» – спросил тогда Денис, умудрившись застать Киру одну. Она на какой-то момент даже растерялась, громко рассмеялась его вопросу.

– Я… я не знаю… – ответила Кира максимально честно и вдруг смутилась собственной неуверенности. – Ты же видишь, что да! – тут же исправилась она, лукаво улыбаясь и придерживая его пальчиками за плечо.

– Ты вся светишься. – с какой-то особенной, восторженной интонацией заметил он. – А Макс нет. – весомо добавил Дэн и Кира шутливо толкнула его в плечо.

Денис тогда тоже рассмеялся, пусть и не так весело. Он пожелал ей счастья и демонстративно поднял руки вверх, давая понять приближающемуся Лаврову, что не претендует. Мужчины обменялись многозначительными взглядами и разошлись по диагонали. Максим ревновал и даже не пытался этого скрыть, но своё право демонстрировал исключительно тем, на кого смотрел с подозрением. Кире был адресован лишь настороженный вопрос вроде: «всё в порядке?» или «он тебя достаёт?»…

Это была любовь. Яркая, мощная, взрывная. Но, говорят, вечного двигателя не существует… Не существует ничего вечного, в принципе. И если есть надёжный механизм, то однажды сработаются детали. Так вот Макс стал выглядеть именно так. Он сработался. Он устал. И он требовал замены. Это проявлялось в словах, во взглядах, в прикосновениях. Он избегал прямого общения и часто… вызывающе часто стал пропадать на работе. Вот только дело было не в новых проектах.

Ещё немного и идиллия превратилась в тюрьму для двоих. Появились первые срывы, крики, ссоры, взаимное недовольство. А желание видеть друг друга, наоборот, стремительно шло на спад. Оказалось, им двоим было, что предъявить друг другу. Часто скандал заканчивался бурным, диким сексом. Ещё чаще громким хлопком входной двери. Макс мог позволить себе не появляться сутки, двое. Потом, конечно, возвращался. Измученный и злой. Он приносил цветы, безмолвно прижимал Киру к себе, и в эти короткие мгновения казалось, что всё хорошо, всё наладилось, что нет больше этой недосказанности. Но наступал новый день, и рождались новые упрёки.