Каждый вдох

Я никогда не думал, что мне выпадет шанс изведать подобное чувство, да и как я мог ожидать? До появления Эндрю я жил с тайной уверенностью, что мой удел – одиночество. Я не утверждаю, что вел жизнь отшельника: ты уже знаешь, что моя работа требует определенных навыков общения и умения нравиться гостям. Но я никогда не был человеком, который чувствует себя несчастным, лежа в постели один. Я не казался себе пресловутой половинкой чего-то целого, но теперь вижу, что заблуждался: всю свою жизнь я искал только тебя.

Не знаю, что сулит мне будущее, но уверен – как раньше, уже ничего не будет, потому что это невозможно. Я не так наивен, чтобы верить, будто мне хватит и воспоминаний, поэтому в свободные минуты я буду брать альбом и пытаться запечатлеть то, что у меня осталось. Надеюсь, ты мне это позволишь.

Как бы я хотел, чтобы обстоятельства сложились иначе, но, наверное, у судьбы свои планы. Но ты знай: я по-настоящему люблю тебя, и эта печаль – та цена, которую я готов заплатить тысячу раз. Ибо наша встреча и моя любовь к тебе придали моей жизни иной смысл, и так теперь будет всегда.

Я не требую от тебя того же. Скоро у тебя будет новая жизнь, в которой нет места третьему лишнему, – я принимаю это. Китайский философ Лао-цзы однажды сказал, что любовь придает любимому силу, а любящему смелость. Теперь, когда ты вошла в мою жизнь, я смогу встретить грядущие годы с бесстрашием, которого раньше за собой не замечал. Любовь к тебе сделала меня лучше.

Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. На поиски может уйти некоторое время – я уже говорил, что жизнь в буше течет медленнее, и не все письма доходят до адресата. Но нас с тобой объединило нечто особенное, и, если во мне возникнет нужда, вселенная каким-то образом даст мне знать. Благодаря тебе я теперь верю в чудеса. Вот увидишь, для нас нет ничего невозможного.

Любящий тебя Тру»

Хоуп перечитала письмо несколько раз, прежде чем убрать в конверт. Она представила, как Тру писал его, сидя на кухне, и хотя ей хотелось еще раз прочесть прощальное послание, Хоуп понимала, что так рискует вообще не добраться до родителей.

Положив рисунки и письмо в бардачок, она бессильно уронила голову на подголовник, стараясь успокоить бушующие эмоции. Спустя целую вечность она повернула ключ зажигания.

К крыльцу родительского дома Хоуп направилась нетвердой походкой и с вымученной улыбкой перешагнула порог, глядя, как отец старается подняться из кресла, чтобы поздороваться. Аромат рагу наполнял дом, но у Хоуп не было аппетита.

За столом она рассказала о свадьбе Эллен. Когда Хоуп спросили, как прошла неделя в Сансет-Бич, она не упомянула о Тру. Не сказала она родителям и о том, что Джош сделал ей предложение.

После десерта Хоуп вышла на веранду, сославшись на необходимость подышать свежим воздухом.

На небе уже высыпали звезды. Сзади скрипнула дверь: в прямоугольнике света из гостиной показался темный силуэт отца. Улыбнувшись, он тронул дочь за плечо, осторожно обходя ее шаркающей походкой. В руках отец нес чашку кофе без кофеина и, усевшись, отпил глоток.

– Твоя мама до сих пор готовит лучшее говяжье рагу в мире.

– Да, сегодня рагу очень удачное, – согласилась Хоуп.