Каждый выбирает по себе

Впрочем, потом уже Антон не мог сказать с уверенностью, что ему всё это не померещилось, потому что мелькнувшее перед глазами совершенное в своей красоте лицо быстро исчезло, а темная фигура просто испарилась, будто капля воды с горячей сковороды, не оставив после себя и следа. Но все это он осознал гораздо позже, когда все осталось позади. Сейчас же после исчезновения Морены аморфная масса, на которую никто не обращал внимания, взметнулась вверх туманными клубами и роем ринулась на людей. Отлюдок досадливо отмахнулся от них, точно от назойливых мух, пояснив напрягшемуся парню:

— Нежить для нас безвредна… Глянь! Не её ли спасать шли?

Там, откуда поднялись мары, разливалось едва заметное фиолетовое сияние. В призрачном яйцевидном коконе с опущенной долу головой сидела чародейка. Руки её оплели колени, сильно притянув их к груди, точно она боялась, что ноги могут ненароком вылезти за пределы защищающей оболочки.

— Людмила!

Услышав крик, чародейка, слегка приподняла голову, откидывая спутанные волосы с глаз. Измученное лицо озарилось слабой улыбкой, которая тут же погасла. Очередной морок, насланный марами…

— Людка, зараза, очнись! — Антон присел около сестры, заглядывая ей в глаза. Непонятно, слышит ли она его? Но то, что видит, несомненно. Тряхнуть бы её как следует, чтобы в себя пришла поскорее, да боязно. Неизвестно, чем она защищалась, ещё шарахнет какой-либо пакостью, да так, что не очухаешься…

Парень оглянулся на Отлюдка. Тот стоял поодаль, иронически улыбаясь — семейное дело, сами разбирайтесь, мол…

— Люд, это же я…

— Ты? — не веря, едва шевеля губами, произнесла она. — Пришел все-таки?

— Пришел… — согласно кивнул Антон.

— Тошка! — чародейка, не поднимаясь, обхватила руками шею брата, притянула его к себе. — Живой…

Парень покачнулся, едва не придавив Людмилу, неловко пристроился рядом, обняв её за плечи:

— Все хорошо… — и при этом ничуть не солгал. После всего пережитого за последнее время эти минуты показались ему филиалом рая на земле. Как мало, оказывается, человеку надо для счастья!

— И долго вы так сидеть надумали? — довольно скоро едко поинтересовался ведьмаг. — Оба живы, почти здоровы, ну так это быстро проходит… — и, помолчав, добавил: — Особенно если Морена надумает вернуться.

Антон мигом вскочил на ноги со всей поспешностью, на какую оказался способен. И в ту же минуту от мучительного стона, идущего из-под земли, замер, чувствуя, как леденеет спина.

— Что это?

Обернулся на дрожащий голос сестры, заметив, как исказилось лицо Отлюдка.

Стон повторился. Долгий, протяжный…

Наверное, сработал какой-то неосознанный рефлекс, но Антон, не раздумывая, бросился туда, откуда слышался рвущий сердце звук. Он склонился над ведьмой, распластавшейся лицом вниз, осторожно развернул на бок. Нда, дела…

— Что с ней?

— Сил не хватило оборот завершить… — Отлюдок подошел неслышно.

— И что делать?

— Что-что? Ждать… Если очнется, сама справится.

— А если нет?

Ведьмаг пожал плечами.

— Её в дом-то перенести можно? — После утвердительного кивка колдуна парень поднял девушку на руки и, не задавая лишних вопросов, понес свою нелегкую ношу. "Похоже, у меня входит в привычку её спасать", — невесело думал он, внимательно глядя себе под ноги.

— Кимря, пропусти! — немного запоздало, когда Антон уже поднялся на крыльцо, крикнула Людмила, к тому времени уже вставшая на ноги. Пошатнувшись, она опять опустилась на землю. — Руку дай, что ли? — окликнула Отлюдка. — Не видишь, плохо мне!

Ведьмаг ухмыльнулся и протянул чародейке руку

— Идти сможешь?

Людмила кивнула, мало заботясь о том, увидит ли чужак. Тяжело опираясь на поданную руку, чародейка двинулась к дому, искоса поглядывая на странного долговязого незнакомца. Кто он сразу и не скажешь, но врага Антон не привел бы… Друг? А вот это надо посмотреть.

Напряжение никак не отпускало чародейку. Слишком быстро все произошло: превращение пригожей девицы в ожесточенного монстра разом выбило Людмилу из колеи. Несколько боевых заклятий, сотворенных впопыхах, мало помогли, зря только силу потратила. Для твари они были словно комариные укусы. Та, как изваяние, стояла на одном месте и, казалось, с нескрываемым интересом наблюдала за жалкими потугами чародейки. Людмила передернулась от отвращения, припомнив красноватое сверкание из-под надвинутого на лицо капюшона. Немилосердный свет злобных глаз, который не приглушал даже яростный блеск огня, окруживший чародейку. Жуткий смех твари до сих пор звенел в ушах, а сердце все ещё сжималось от предощущения неминуемой гибели. Потом тварь придвинулась почти вплотную и…

…отскочила, отброшенная ударом пробудившегося оберега. Впрочем, это было все, на что оказалось способно кольцо с расколотым камнем. Хотя нет, ещё какое-то время оно сдерживало нападение, окружив чародейку защитным коконом. Кто знает, чем бы кончилось это противостояние, если бы не Антон?