Каждый выбирает

— Грубый шантаж, Ваше Величество, — ответил Ламарк. — Луонские дворяне, ведомые Благовым, поклялись, что совершат массовое самоубийство в случае, если она не изменит свое прежнее решение. Они даже разыграли перед ней одну отвратительную сценку. Хотя… трудно сказать, было ли это театрализованным представлением или действительной попыткой суицида на ее глазах. Медики с большим трудом спасли тому человеку жизнь.

Так вот в чем дело! Олмир вспомнил свое давнишнее видение истекающего кровью у Зоиных ног человека, представил, каково было ей в ту минуту, и ему стало нестерпимо стыдно. Он как мужчина должен был вовремя отвести от нее невзгоды и лишения. Если уж что произошло — помочь. А вместо этого он совершенно по-детски дулся на нее, обзывал предательницей…

Когда он просматривал гадкие рисунки Аполлона, помимо негодования в нем росла и злость: вот предала его Зойка, получила сполна, а ему опять придется исправлять случившееся, чтобы избежать общего позора… Сейчас Олмир проклинал в душе себя и свою глупость.

— Хорошо, но почему Зоя ничего не рассказала мне перед заседанием Коронного Совета?

— Ее заверили, что после этого все члены делегации Луонского герцогства во главе с Благовым немедленно зарежут сами себя прямо у зала заседаний Совета.

— Насколько реальна была эта угроза? Я полагал, что существующая система безопасности надежно устраняет подобные эксцессы.

— Наши психоаналитики уверяют, что Благов блефовал. Но она-то ни в чем не была уверена, — сухо ответил Ламарк.

Ну почему я не расспросил ее раньше, каялся про себя Олмир… но нельзя расклеиваться, показывать свои слабости придворным. Он король и обязан всюду держать себя в руках.

— Ваше Величество, — медленно произнес канцлер, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Впрочем, так оно, видимо, и было: аппаратура, в изобилии навешанная на нем, позволяла незаметно для окружающих принимать доклады из многих источников и давать детальные указания подчиненным. — Только что прошло сообщение, что общественная дискуссия в Луонском герцогстве завершена. Закончилось голосование по последнему вопросу. Подведены предварительные итоги.

— Спасибо большое. Уважили. Очень рад их подарку, — с сарказмом сказал Олмир, по тону Краева догадываясь, что все в порядке.

— Не возникло неожиданностей под занавес? — счел все же нужным уточнить Жан Мерсье.

— Никаких. Возможность объявления герцогством независимости не исключает около одного процента луонцев, да и то в чисто теоретическом плане. Таким образом, они готовы принять любой вердикт центральной власти в отношении Дома Дракона. Поздравляю Вас, Ваше Величество. Ваше мудрое решение на Коронном Совете сыграло свою положительную роль. Луонцы сделали правильный выбор не по принуждению, а по собственному разумению. Высший политический пилотаж!

— Почему подведены только предварительные итоги? — спросил Олмир, чувствуя облегчение. Не понятно, почему. В глубине души он полагал, что разобраться с Аполлоном и его хамскими рисунками важнее, чем решить теряющуюся в тумане будущего судьбу Зоиного герцогства.

— Окончательно результаты дискуссии оформляются в виде объемистого тома и передаются в государственный архив. На его редакцию дается неделя. Но уже сейчас герцогиня Луонская свободна от данного слова и может в любой момент покинуть родовой дворец.

— Ладно, с Благовым и луонцами все ясно. Как я понял, они снимают свои лозунги объявления независимости и готовы, поджав хвост, следовать нашим предписаниям. Будем считать, что этот вопрос рассосался сам по себе. Ну а что произошло с родиниловской обителью?

Трудный выбор

— Чертовщина какая-то, Ваше Величество! — воскликнул канцлер. — Самый прозаичный пожар.

— При первоначальном осмотре в верхней части Храма оказались невыявленными большие полости, занятые электронной аппаратурой неясного функционального назначения, — с суровостью в голосе сказал Ламарк. — Там и возник очаг возгорания. Уместно даже квалифицировать начало пожара как термический взрыв, в результате которого были уничтожены штатные противопожарные средства. Пока наша команда по сигналу тревоги прибыла на место, пока проникла внутрь, приступила к тушению — выгорело все, что могло и не могло гореть. Достаточно сказать, что пострадали даже Решатели Уренара, хранящиеся в специальных сейфах. Один из них — всего их два — точно не подлежит восстановлению. Непоправимый материальный ущерб.

Ламарк умолчал о многом. О том, почему первый осмотр родиниловской обители был проведен невнимательно, и какое наказание понесли виновные. О том, что предположительно представляло собой взорвавшееся оборудование, и так далее. Вероятно, все это было недостойно слуха короля, и Олмир не стал расспрашивать. Руководитель обязан верить своим ближайшим соратникам и не подозревать их в утаивании важной информации.

— По дороге сюда вы обмолвились, что общественность не воспринимает вашу версию возникновения пожара, — сказал он.

— Ха, я бы тоже не поверил! — вставил канцлер.