Каждый выбирает

— Так было необходимо, чтобы заручиться его поддержкой на Коронном Совете для избрания Вас королем и сохранения общественного спокойствия, — твердо заявил канцлер.

— Но это несправедливо!

— Да, несправедливо. Но необходимо. Этого требуют интересы королевства.

— Ваше Величество, — спокойно сказал Жан Мерсье после длинной паузы, — Шамону есть куда падать. Даже если мы не предадим наши обвинения широкой огласке, они попадут в кадровые архивы Содружества, и перед ним обвально сузятся возможности занятия высоких общественных должностей. С постом наблюдателя за деятельностью Комитета Защиты Человечества, например, он распростится мгновенно. А этическая сторона вопроса… ну, я даже не знаю, что сказать по этому поводу. Он не отмоется до конца своих дней. Возникнут большие препоны в его прозелитической деятельности. Одним словом, независимо от наших действий он уже пострадал.

— Не нравится мне все это, — сказал Олмир. — Я как король несу личную ответственность за торжество справедливости. Ну, ладно. Отложим этот вопрос на потом. Итак, Шамон не был заинтересован в пожаре, чтобы спрятать улики против себя. Но если не он, то кто устроил поджог?

Вопрос остался без ответа.

— Как идет расследование обстоятельств убийства Рагозы и Смирнова?

— Никаких существенных новостей, Ваше Величество, — ответил Ламарк.

— Что было в той красной папке у Рагозы, когда он шел ко мне на доклад?

— Аналитический обзор по родиниловской обители, подготовленный с учетом последнего донесения Антуана Смирнова. То есть содержащий констатацию того факта, что Шамон за спиной Рода и Нила занимается незаконной деятельностью, а кто-то третий орудует в тени Шамона.

— Неужели это веская причина для убийства такого человека, как начальник королевской Службы безопасности? Я ведь все равно когда-нибудь прочитал бы ту сводку.

— Рагоза не располагал никакими дополнительными сведениями, это точно установлено. В настоящее время прорабатывается несколько рабочих гипотез, касающихся мотивов его убийства, но все они изначально выглядят надуманными. Одна из них, например, — предположение, что Кокроша пытался просто выиграть пару часов, чтобы беспрепятственно покинуть Ремиту.

— Ерунда какая-то.

— Совершенно с Вами согласен, Ваше Величество.

Олмир пробовал логически свести концы с концами, но ничего не получалось. Его раздумья прервал Ламарк.

— Ваше Величество, — сказал он, — мы располагаем некоторыми материалами, косвенно характеризующими исключительное могущество неведомых «третьих». В частности, нам удалось перехватить телефонный разговор между Анн-Мари Ло и Шамоном. Речь в нем шла о состоявшемся год назад совещании, на котором обсуждался некий проект «Левиафан». Анн-Мари обвинила Шамона в сокрытии от нее важной информации: по ее словам на том совещании кроме их двоих и какого-то «милорда» присутствовал кто-то еще. Шамон же категорически отрицал этот факт.

— Ничего не понимаю. Говорите, пожалуйста, более определенно.

— По мнению наших аналитиков, истинные намерения Шамона в отношении Ремиты определяются целями упоминаемого проекта «Левиафан». А вот присутствие в довольно тесном помещении, где проводится особо секретное совещание, кого-то лишнего — это не укладывается в голове. Шамон, конечно, мог солгать Анн-Мари, отрицая этот факт. Однако тонкий психоанализ речи говорит о его искренности.

— Каковы цели «Левиафана»?

— Это знает один Шамон.

Возникла новая длинная пауза, заполняемая тяжелым сопением канцлера.

— В том перехваченном нами разговоре, Ваше Величество, — сказал Ламарк, — упоминался также некий Кентавр. Шамон пенял Анн-Мари по поводу того, что Кентавр вышел из-под контроля. А Анн-Мари отвечала, что она ни при чем. Вмешался, мол, какой-то новый, неизвестный или неучтенный ею фактор. Наши аналитики считают, что под Кентавром они подразумевали графа Кокрошу.

Ага, клубочек начинает распутываться, подумал Олмир. Первое свидетельство того, что наставник действовал не сам по себе, а по чьей-то злой воле. Надо будет запомнить этот факт, хорошенько обдумать его на досуге. Вслух же сказал:

— Ладно, с Шамоном и родиниловской обителью еще разбираться и разбираться. Эти ваши «третьи» мне очень не нравятся. Но коли мы не знаем, кто это, то не можем целенаправленно им противодействовать. Поэтому отложим пока этот вопрос. Что еще у вас произошло в мое отсутствие? Вы, помнится, говорили о волнениях среди поклонников Шамона.

Ламарк открыл рот, собираясь ответить, но его опередил канцлер.

— Да, Ваше Величество, — сказал он, — напряженность в обществе нарастает, так как мы до сих пор внятно не сформулировали причины задержания Шамона. Больше всего его сторонников среди низшего и среднего технического персонала. Одни из них второй день не выходят на работу, другие не могут пройти психоконтроль, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. Поэтому почти десятая часть заводов и лабораторий либо простаивает, либо работает на неполную мощность. Вам надо выступить по телевидению, успокоить народ.

— Я не ожидал, что влияние Шамона столь велико.

— Наши аналитики тоже, Ваше Величество, — вздохнул канцлер.