Казино «Пляшущий бегемот»

И Вениамин Викторович весьма неуместно шаркнул перед Кирой ножкой. До куртуазных ли манер, когда ваша дочь похищена, а ее мать при смерти в больнице? Что и говорить, отец у Жоржеты был с большим тараканом в голове.

Введение Вениамина Викторовича в курс дела заняло, по крайней мере, полчаса. Но зато через полчаса он уяснил себе всю картину произошедшего. Но выглядел при этом очень изумленным. Изумленным, но не испуганным. Так что подруги попытались еще раз объяснить мужчине, до чего серьезно положение с его дочерью и женой.

– Теперь уже совершенно ясно, что Жоржету похитили.

– Ее похитители звонили тете Клаве и напугали ее до полусмерти.

– Она и в больницу из-за этого угодила.

– А похитители велели спросить у вас ту вещь, которую стащила у них Жоржета.

– У меня?

– Они сказали, у Вениамина. Вы же Вениамин?

– Да, я – Вениамин. Но честное слово, я не понимаю, о чем идет речь.

– Другими словами, Жоржета не оставляла у вас на сохранение никаких вещей, свертков?

– Нет! Совсем наоборот! Это Клавдия должна была передать мне конверт с документами! А теперь она в больнице. И вы говорите, что она для меня никакого конверта не оставляла.

– А что за конверт?

– Какая разница! – огрызнулся Вениамин Викторович.

– Ну, все-таки.

– Конверт с документами на мою долю в квартире, – не слишком охотно пояснил Вениамин Викторович.

– В квартире тети Клавы?

Этот, в общем-то, невинный вопрос Леси вызвал неожиданно сильный всплеск негодования у Вениамина Викторовича. Он взвизгнул:

– Это наша общая с бывшей супругой жилплощадь!

– Но…

– Никаких «но»! Я имею законное право на свою часть имущества! Достаточно уже и того, что я терпел все эти годы!

Вениамин Викторович так разволновался, что даже слюнками брызгать стал. И про свои безукоризненные манеры забыл. Плевался, потел и злился, что воспитанному человеку делать совсем неприлично.

– Не волнуйтесь вы так, – попыталась успокоить его Кира.

Но Вениамин Викторович успокаиваться не желал.

– И не смейте меня осуждать! – запальчиво говорил он. – Я достаточно терпел, пока Жоржета была маленькой. Я поступил благородно! Не выгнал маленького ребенка и женщину в коммуналку. Предоставил им отдельную жилплощадь. Но теперь Жоржета выросла. А у меня новая семья. Скоро у нас должен родиться внук. Вот я и подумал, что мне бы эти метры сейчас очень даже пригодились.

– Другими словами, вы с вашей бывшей женой обсуждали этот вопрос?

– Естественно!

– И она согласилась выделить вам ваши метры?

В голосе Леси слышалось недоверие. Слишком хорошо она знала свою соседку тетю Клаву. И у нее в голове не укладывалось, чтобы тетя Клава отдала свое кровное кому-нибудь. А тем более бывшему мужу, которого ненавидела и иначе, как подлецом и мерзавцем, никогда не величала.

– У Клавдии не было другого выхода. Закон на моей стороне.

И Вениамин Викторович совсем не по-светски шмыгнул носом. Квартирный вопрос так сильно волновал его, что у мужчины даже начался насморк. Должно быть, на нервной почве.

– Значит, вы с тетей Клавой делили квартиру. А Жоржета была в курсе?

– Мы не совсем делили. Моя доля итак была моей. Но мне требовались метры! Чтобы жить!

– То есть вы предлагали вашей бывшей жене размен?

– У меня есть комната в коммунальной квартире. Очень хорошая. Светлая, два окна. В центре города. В двух шагах станция метро. В трех – Невский проспект. Соседи очень милые люди. Всего там проживает в настоящий момент три семьи. Но живут дружно. Ни склок, ни скандалов. Прелесть, а не комната!

Подруги переглянулись.

– И вы хотели, чтобы ваша бывшая жена и дочь перебрались из отдельной двушки, где у них у каждой есть отдельная комната, в коммуналку?

Что-то им не верилось, чтобы тетя Клава вот так запросто взяла и перебралась бы из своей уютной квартирки с ремонтом в какую-то незнакомую коммуналку.

– Поймите меня правильно! – снова загорячился Вениамин Викторович. – Стоимость комнаты в центре города – это и есть две трети рыночной стоимости квартиры Клавдии. Ни на что другое она претендовать не может!

– И вам не жаль запихивать родную дочь в коммуналку?

– Она уже взрослая! – снова взвизгнул Вениамин Викторович. – Пусть устраивается как хочет.

– Как? Где она сможет раздобыть себе отдельное жилье?

– Работать пойдет на производство. Там дают общежитие. Снимет отдельно от матери угол. Замуж выйдет, в конце-то концов!

Подруги переглянулись вновь. Ну и папочка! Поискать таких еще нужно. В общем, с моральным обликом Вениамина Викторовича все теперь понятно. Оставалось только разобраться, встречался ли он со своей дочерью незадолго до ее исчезновения. Оказалось, что нет. Жоржета даже не знала, что отец объявился вновь. Деморализованная тетя Клава не сказала дочери, что затевает ее отец. Скрыла, надеясь уберечь дочь от еще одного разочарования в родном отце.

– Вы все эти годы совсем не интересовались дочерью, – грустно констатировала Кира. – А теперь появились и хотите лишить ее жилья. Вам не стыдно?

– Это мои метры!

– Я имею в виду, что ваша дочь выросла, совсем не зная вас?

– Я сознательно не шел на контакт с ней.

– Почему?

– Не хотел, чтобы девочка переживала. Я самоустранился.