Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

К Солитер наведался врач, но обнаружил, что ее заботит только, во что бы одеться и как подобрать нужную косметику. Стрейнджуэйз составил список, по которому все необходимое должны были на следующий день доставить из Кингстона. А пока ей пришлось удовольствоваться содержимым чемодана Бонда и соком гибискуса.

Стрейнджуэйз вернулся из Кингстона сразу вслед за Бондом. Он привез телеграмму от М. В ней говорилось:

«Надеюсь, вы заявили права на сокровища от имени Юниверсал экспорт тчк Немедленно займитесь спасательными работами тчк Нанял адвоката заявить местным властям наши права на сокровище тчк Отлично сработано тчк Вам предоставляется двухнедельный чувственный отпуск тчк».

— Наверное, имеется в виду «сочувственный», — сказал Бонд.

Стрейнджуэйз выглядел весьма торжественно.

— Скорее всего, — согласился он. — Я подробно доложил о том ущербе, что вам нанесен. И о девушке тоже, — помолчав, добавил он.

— Гм, — заметил Бонд. — У нас шифровальщики редко ошибаются. И все же.

Стрейнджуэйз полуобернулся, выглянув в окно.

— Очень похоже на старого жулика, — сказал Бонд, — прежде всего подумать о золоте. Скорее, рассчитывает прикарманить его и каким-нибудь образом избежать сокращения субсидий на Секретную службу во время ближайших парламентских слушаний. По-моему, он полжизни провел, воюя с министерством финансов. Так или иначе, стартует он резво.

— Я заявил претензию от вашего имени сразу по получении телеграммы, — проговорил Стрейнджуэйз. — Но дело это непростое. На это золото будет претендовать корона, да и Америка не останется в стороне, ведь этот парень был американским гражданином. Словом, будет долгое дело.

Мысленно Бонд еще раз прошел через все опасности, которые ему пришлось преодолеть, преследуя Биг Мэна и охотясь за фантастическими сокровищами. Он вновь пережил ужасающие моменты, когда смотрел смерти в лицо.

А теперь все осталось позади, и он сидел на солнце, среди пышных цветов, у ног его была награда, и рука поглаживала ее длинные волосы. Он постарался удержать эту сладостную мысль в сознании и подумал о тех четырнадцати днях впереди, которые будут принадлежать только им.

На кухне, в задней части дома, что-то с грохотом свалилось, и послышался голос Куоррела, сердито выговаривавшего кому-то.

— Бедный Куоррел, — сказала Солитер. — Он нанял лучшую кухарку в деревне и обшарил весь местный рынок, чтобы сделать нам сюрприз. Он даже нашел черных крабов, первых в этом сезоне. Это на закуску, а потом — жареный поросенок, салат из авокадо, а на десерт — гуава и соус из кокосовых орехов. А коммандер Стрейнджуэйз, уезжая, оставил ящик лучшего на Ямайке шампанского. У меня уже слюнки текут. Но не забудь, ты ничего не знаешь, ведь это сюрприз. Я заглянула на кухню и увидела, что он довел несчастную кухарку почти до слез.

— Он поедет с нами в наш «чувственный отпуск», — заметил Бонд и рассказал, какую телеграмму получил из Лондона. — Мы будем жить в домике на сваях, а вокруг пальмы и на пять миль в обе стороны золотой песок. И тебе придется как следует ухаживать за мной, а то как же я смогу любить тебя, когда только одна рука действует?

Солитер посмотрела на него. В глазах у нее читалось откровенное желание, но она невинно улыбнулась:

— А как же быть с моей спиной?

МУНРЭКЕР

1. «Совершенно секретно»

Оба «кольта» 38-го калибра грянули одновременно.

Стены подземного тира подхватили ломкое эхо и перебрасывались им до тех пор, пока оно не заглохло. Джеймс Бонд наблюдал, как расположенные в разных концах тира воздухозаборники вентиляционной системы «Вент-Аксия» высасывают из помещения пороховой дым. Правая рука еще хранила воспоминание того, как одним молниеносным рывком слева он вскинул пистолет и открыл огонь; воспоминание придавало уверенность. Он вынул из рукоятки «кольта» отстрелянную обойму и, направив оружие в пол, ждал, пока инструктор преодолеет те двадцать ярдов тускло освещенного туннеля, что разделяли их.

На лице инструктора Бонд заметил усмешку.

— Прямо-таки не верится, — воскликнул он. — Снова моя взяла.

Теперь они были вместе.

— Я на больничной койке, а вы, сэр, на том свете, — продолжал инструктор. В одной руке он держал поясную мишень, в другой — поляроидный снимок форматом с почтовую карточку. Его он протянул Бонду, и они оба повернулись к стоявшему позади столику, на котором была лампа с зеленым абажуром и большое увеличительное стекло.

Притянув лупу к себе, Бонд склонился над фотоснимком. На снимке, в зареве фотовспышки, был изображен он сам. Его правую кисть обволакивало размытое облачко белого пламени. Бонд поймал в фокус левый борт своего темного пиджака. Точно в сердце булавочным уколом светлело крошечное пятнышко.

Не говоря ни слова, инструктор положил под лампу большую белую мишень. Черный круг диаметром в три дюйма обозначал сердце. Прямо под ним и с полдюйма вправо зияла пробоина.

— Пуля продырявила левую стенку желудка и прошла навылет, — удовлетворенно прокомментировал инструктор. Взяв карандаш, он тут же на мишени небрежным росчерком произвел подсчет.