Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Лейтер занимал номер несколькими этажами выше, и они попрощались в лифте, договорившись встретиться в казино около половины одиннадцатого. В это время, как правило, начинается крупная игра.

8. Красный абажур и шампанское

Судя по всему, в номере Бонда и на этот раз не побывало никого из посторонних. После горячей ванны Бонд принял холодный душ и растянулся на кровати. До встречи с мисс Линд у него был час, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Час, чтобы детально проанализировать план игры со всеми вариантами выигрыша и проигрыша. Кроме того, необходимо было определить роли Матиса, Лейтера и Линд и просчитать все возможные ответные действия противника. Он закрыл глаза, и в его воображении, словно в калейдоскопе из цветных стеклышек, стали складываться одна за другой сцены предстоящего вечера.

Было без двадцати девять, когда он исчерпал все возможные варианты своей дуэли с Намбером. Он встал, оделся и заставил себя больше не думать об игре.

Завязывая узкий черный галстук, он на секунду застыл перед зеркалом. Спокойный и чуть ироничный взгляд серо-голубых глаз, короткая непослушная прядь черных волос, запятой закручивающаяся над правой бровью. Тонкий вертикальный шрам через всю правую щеку придавал лицу несколько пиратское выражение. Не очень-то много для Хью Кармайкла, подумал Бонд, укладывая тридцать сигарет «морлэнд» с тройным золотым ободком в легкий металлический портсигар. Матис передал ему слова Линд.

Он сунул портсигар в задний карман брюк, щелкнул крышкой своего «ронсона», проверяя, не стоит ли заправить зажигалку. Пересчитав деньги, он выдвинул ящик шкафа и взял оттуда легкую замшевую кобуру, которую пристегнул на левом боку десятью сантиметрами ниже подмышки. Из другого ящика, где лежали рубашки, он извлек «беретту» 25-го калибра с облегченной рукояткой, разрядил пистолет, несколько раз проверил затвор, нажал на спусковой крючок. Затем он вставил обойму, дослал в ствол патрон и спрятал пистолет в кобуру. Оглядевшись вокруг, не забыл ли чего, он надел однобортный смокинг и, проверив перед зеркалом, не заметен ли пистолет, поправил галстук и вышел из номера, заперев дверь на ключ. Он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным.

Он спустился по лестнице и собирался уже направиться в бар, как со стороны лифта его холодно окликнули:

— Добрый вечер!

Это была мисс Линд. Она остановилась у лифта и ждала, когда Бонд подойдет.

Он еще не забыл, как поразила она его днем, поэтому не удивился, что его вновь тронула ее красота.

На ней было черное бархатное платье, очень простое, но в его простоте чувствовалась совершенство, на какое может претендовать едва ли полдюжина модельеров во всем мире, тонкое бриллиантовое колье и такая же бриллиантовая брошь у основания глубокого смелого выреза. Рукой она придерживала у бедра небольшую сумочку. Черные как смоль прямые волосы были чуть закручены на концах.

Она была обворожительна, и Бонд понимал это.

— Вы сегодня исключительно хороши, — сказал он. — Значит, дела в мире радиоприемников идут прекрасно.

— Вы не возражаете, если мы отправимся ужинать? — спросила мисс Линд, взяв Бонда под руку. — Я хочу произвести сенсационное впечатление, а если говорить по правде, то должна открыть вам страшную тайну. Этот черный бархат… он мнется, когда садишься. Если сегодня вечером вы услышите, что я закричала, значит, я села на плетеный стул.

Бонд рассмеялся.

— Конечно, мы сейчас же идем ужинать. И выпьем по рюмке водки, пока будем изучать меню.

— Коктейль, если, разумеется, вы позволите, — поправила она с улыбкой. — Здесь самые лучшие в Руаяле.

На мгновение он почувствовал, как кольнула его ироничность и чуть приметная настойчивость взгляда, каким она лишала его права на решения, и то, как он мгновенно отреагировал на него. Их безмолвный поединок длился какие-то секунды, и, пока метрдотель вел их через людный зал к столику, все было забыто.

Бонд, пропустив вперед свою спутницу, с интересом наблюдал, как провожают ее взглядами посетители.

Лучшие столики были в застекленной и выступающей, как нос корабля, над зимним садом части зала, однако Бонд выбрал место позади большого зала, в одной из украшенных зеркалами ниш со старинной позолотой и красными светильниками в стиле ампир на белых стенах и такой же красной лампой на столе.

Пока они разбирались в огромном меню, написанном красными чернилами, Бонд подозвал старшего официанта и поинтересовался у своей спутницы:

— Что вы решили?

— Я бы очень хотела выпить рюмку водки, — сказала она, не отрываясь от меню.

— Графинчик очень холодной водки, — заказал Бонд и, чуть помедлив, добавил: — Я не могу позволить себе выпить за здоровье вашего нового платья, не зная вашего имени. Я не разобрал его, когда вы звонили мне днем по телефону.

— Веспер, — сказала он. — Веспер Линд. Бонд не стал скрывать своего удивления.

— Скучно каждый раз объяснять, что я родилась вечером во время сильной грозы. Видно, мои родители хотели обязательно увековечить этот факт. — Веспер улыбнулась. — Одним нравится мое имя, другим — нет. Я лично к нему привыкла.