Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Возможно, Дракс любит азартную игру. Возможно, она снимает с него то напряжение, которое находит себе выход в грубых шутках, кусании ногтей и беспрестанном потении. Но ведь он не имеет права уступить. Уступить этим ничтожным людишкам, значит покрыть себя позором. Поэтому, не взирая на опасности, он всеми правдами и неправдами рвется к победе. А что касается риска быть схваченным за руку — если только Дракс вообще когда-либо об этом задумывался — то он, вероятно, считает, что способен сокрушить любую преграду. Известно, размышлял Бонд, что одержимые люди невосприимчивы к опасности. Скорее, они упрямо ищут ее. Клептоманы стремятся красть во все больших и больших масштабах. Сексуальные маньяки, не таясь, бравируют своей назойливостью, словно нарочно добиваясь ареста. Пироманы зачастую даже и не пытаются скрыть своей причастности к поджогу.

Однако какая страсть снедала этого человека? Какова природа той неодолимой силы, что влекла его по наклонной плоскости в бездну?

Все говорило за то, что это была паранойя. Мания величия, осложненная манией преследования. Это презрение, начертанное на лице. Повелительные нотки в голосе. Выражение тайного триумфа, которым он встретил поражение, после горького мига коллапса. Триумф маньяка, уверенного в своей правоте вопреки фактам. Кто бы ни попытался припереть его к стенке, он все равно выйдет победителем. Для него не существует поражений, ибо он наделен тайной властью. Он умеет делать золото. Он способен летать как птица. Он всемогущ — человек в затхлой келье, возомнивший себя Господом.

Именно так, думал Бонд, паря невидящим взором над Риджентс-Парк. Вот и ответ на вопрос. Сэр Хьюго Дракс — воинствующий параноик. Вот что за сила толкнула его добывать извилистыми путями миллионы. Таков главный мотив, подвигнувший его подарить Англии эту гигантскую ракету, которая должна была испепелить ее врагов. Благодаря всемогущему Драксу.

Но кто может сказать, когда сломается этот человек? Кто проникал сквозь завесу бравады, под покровы рыжих волос, скрывающих лицо, кто пытался увидеть во всем этом нечто большее, нежели результат скверного воспитания или закомплексованность, порожденную военными увечьями?

Видимо, никто. В таком случае был ли его, Бонда, анализ верен? На чем он его основывает? Достаточно ли одного единственного взгляда сквозь затворенное окно в душу человека, чтобы делать выводы? Возможно, и другие замечали этот зловещий блеск. Возможно, были и в Сингапуре, Гонконге, Нигерии, Танжере подобные, исполненные высшего напряжения мгновения, когда какой-нибудь сидевший напротив Дракса купец замечал и пот, и искусанные ногти, и красный туман в глазах на внезапно побледневшем лице.

Если бы позволяло время, размышлял Бонд, не плохо было бы разыскать тех людей, если они до сих пор живы, и подробно порасспросить их об этом человеке, и, как знать, запечатать губительный сосуд, пока не слишком поздно.

Слишком поздно? Бонд улыбнулся. Из-за чего он так распсиховался? Что сделал ему этот человек? Разве что подарил пятнадцать тысяч фунтов. Бонд поежился. Не его это дело. Но эта брошенная напоследок реплика: «Спешите потратить деньги, коммандер Бонд». Что он хотел этим сказать? Должно быть, именно эти слова, запав в подкорку, думал Бонд, и заставили его так глубоко размышлять о загадке Дракса.

Бонд резко отвернулся от окна. К черту, подумал он. Так недолго и свихнуться. Ему и без того есть о чем поразмыслить. Пятнадцать тысяч. Словно с неба упали. Ладно, он и в самом деле не станет тянуть. Он сел за стол и взял карандаш. Подумав секунду. Бонд прямо на меморандуме с грифом «совершенно секретно» аккуратно записал:

(1) «Роллс-Бентли» с откидным верхом — около 5 тыс. фунтов;

(2) 3 пары клипсов с бриллиантами по 250 фунтов за пару = 750.

Он задумался. Еще оставалось примерно десять тысяч. Кое-какая одежда, живопись в квартиру, набор новых металлических клюшек для гольфа фирмы «Генри Коттон», несколько дюжин шампанского марки «Тейттинджер». Однако это не к спеху. Днем он сходит и купит клипсы, и заодно справится насчет автомобиля. А остальное вложит в золотые акции. Наживет капитал. Уйдет в отставку.

Вдруг тишину разорвал гневный, протестующий зов красного телефона.

— Можешь подняться? М. хочет видеть тебя, — в голосе начальника штаба слышались беспокойные нотки.

— Иду, — сказал Бонд, почуяв вдруг неладное. — Не знаешь, в чем дело?

— Спроси чего полегче, — ответил начштаба. — Еще с ним не связывался. Проторчал все утро в Скотленд-Ярде и в министерстве ассигнований.

В трубке послышались гудки.

9. Продолжение следует

Спустя несколько минут Бонд уже прошел сквозь знакомую дверь, над которой загорелась зеленая лампочка.

М. пристально осмотрел его.

— Неважно выглядите, 007, — сказал он. — Садитесь.