Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Намбер раскрыл свои карты. У него были дама и черная пятерка. Он посмотрел на Бонда и вытянул из сабо толстым указательным пальцем еще одну карту. За столом стояла полная тишина. Намбер перевернул карту и бросил ее на сукно. Крупье, аккуратно подцепив ее, пододвинул к Бонду. Карта была хорошая, пятерка червей, но Бонду это красное сердечко напомнило отпечаток окровавленного пальца. У него было шесть очков, у Намбера — пять, но банкомет, имеющий на руках пятерку и сдавший пятерку партнеру, мог и обязан был взять еще одну карту, чтобы попытаться улучшить свое положение с помощью туза, тройки или четверки. Все прочие карты по правилам означали проигрыш.

Шансы были в пользу Бонда, и теперь Намбер смотрел ему в глаза. Чуть приподняв карту, он бросил ее на всеобщее обозрение.

Четверка, лучшее, что могло быть, и девять в сумме. Он выиграл.

Бонд проиграл все.

12. Лицо смерти

Бонд сидел неподвижно, не в силах встать и уйти. От открыл портсигар и взял сигарету. Щелкнул крышкой своего «ронсона», закрыл и медленно поставил зажигалку на стол. Глубоко затянувшись, выпустил дым узенькой струйкой.

Что теперь делать? Вернуться в отель, лечь и не выходить, чтобы не видеть полных сочувствия взглядов Матиса, Лейтера и Веспер? Сообщить в Лондон, потом самолет, такси до Риджентс-парка, длинный коридор и холодный взгляд М. по ту сторону стола, вежливое сожаление: «В следующий раз повезет». Следующего раза, разумеется, не будет; такого случая, как сейчас, больше не представится.

Бонд скользнул взглядом по игрокам и поднял глаза на зрителей. Многие не разошлись, ждали, когда крупье подсчитает деньги, в прямом смысле слова горой лежащие перед банкометом. Им хотелось убедиться, что уже никто, хотя это было очевидно, не рискнет бросить вызов огромному банку в тридцать два миллиона, чудом доставшемуся за одну партию банкомету.

Лейтер куда-то исчез, наверное, подумал Бонд, чтобы не видеть глаз побежденного после локаута. Беспер стояла у стола странно спокойная и улыбающаяся.

«Она ничего не понимает в этой игре, — сказал себе Бонд. — Она не знает горечи поражения».

К Бонду направился служащий казино. Он остановился, положил ему на колени толстый, как словарь, конверт и, сказав что-то о кассе, удалился.

Сердце у Бонда забилось. Конверт был тяжелым. Тут же под столом Бонд вскрыл его. Клей еще не успел засохнуть.

Все еще не веря, хотя уже зная, что это правда, он почувствовал в руках толстые пачки банкнот. Он осторожно переложил их в карманы, открепив от верхней пачки приколотый к ней листок бумаги. Пряча его под столом, он бросил на записку быстрый взгляд. В ней была только одна строчка, написанная чернилами:

«Помощь Маршалла: тридцать два миллиона франков. С наилучшими пожеланиями от США».

Бонд поднял глаза. Лейтер стоял рядом с Веспер. Он улыбнулся, и Бонд ответил ему взмахом руки. После чего он постарался окончательно освободиться от захлестнувшего его еще минуту назад чувства безысходности. Это был шанс, но последний шанс. Чудес больше быть не могло. Теперь Бонду нужно было выиграть, если только Намбер еще не набрал свои пятьдесят миллионов и продолжит игру.

Крупье закончил высчитывать часть, причитающуюся казино, поменял проигранные Бондом деньги на жетоны, высыпал их горкой в центре стола.

Тридцать два миллиона. Может быть, подумал Бонд, Намберу нужна всего одна игра, всего несколько миллионов и он, получив все, что хотел, уйдет. Завтра он вернет растраченные деньги и укрепит свое положение.

Намбер продолжал сидеть, и Бонд с некоторым облегчением подумал, что мог и преувеличить начальный капитал своего противника.

Теперь единственной надеждой Бонда было суметь разгромить Намбера в следующей партии. Не делить банк со столом, играя на незначительные суммы, но рискнуть поставить все деньги разом. Для Намбера это могло стать ударом. Даже ставка в десять-пятнадцать миллионов, принятая сейчас, привела бы его в бешенство; но он не может ожидать, что кто-то поддержит весь тридцатидвухмиллионный банк. Возможно, он не догадывался, что у Бонда не осталось ничего, но мог предвидеть, что осталось совсем немного. Если бы он знал, что получил Бонд в конверте, он, вероятно, снял бы банк, чтобы начать игру заново с пятисот тысяч франков.

Бонд рассуждал правильно. Намберу не хватало еще восьми миллионов, и он кивнул крупье.

— Un banco de trente-deux millions. [25]

Голосом, преисполненным гордости, и чуть громче, чем обычно, шеф-де-парти еще раз объявил эту ставку, чтобы привлечь внимание солидных понтировщиков за соседними столами, где играли в железку. Такой рекламы можно было не стесняться.

В истории баккара подобная ставка случилась только однажды, в Довилле в 1950 году. Казино «Де ля Форэ» в Туке и близко не подходило к такой сумме.

В этот момент Бонд слегка подался вперед.

— Suivi [26], — произнес он спокойным голосом.

Вокруг послышался возбужденный шепот. Известие быстро облетело казино. К столу стали подходить люди. Тридцать два миллиона! Большинство из них не заработали столько за всю жизнь. Настоящее состояние!