Казино "Шахерезада"

– Непохоже, чтобы он ходил у кого-нибудь в должниках. Может, мотив следует искать в любовном треугольнике? Он, Карин и таинственная брюнетка из фильма? Только вряд ли они хранили друг другу верность. И за подобное тут не убивают. Так что мы знаем о Лейне? Он баловался наркотиками, не ладил с отцом. Вот и все. Немного.

– Не исключено, что убийство совершил какой-нибудь псих.

Страйд поднялся с кресла. Он вспомнил, как мужчина, направившись за Лейном, коснулся игрального автомата, явно специально оставляя на нем отпечаток пальца.

– И эту версию сбрасывать со счетов мы не станем.

На тумбочке возле кровати он увидел сложенную газету. Страницы пожелтели. Он посмотрел на дату – газета почти трехмесячной давности. На первой странице, в самом верху, Страйд прочитал крупный заголовок: «Взрыв проложит дорогу „Ориенту“».

Почти всю страницу занимали цветные фотографии. Губернатор Майк Дюран и Бони Фиссо, стоя у макета роскошного нового развлекательного центра, пожимают друг другу руки. Демонстрационный зал старого казино в период его расцвета, сорок лет назад, с полуголыми танцующими на сцене девушками. Облако пыли над развалинами еще более старого казино, за несколько секунд полностью разрушенного взрывом.

– Тебе не доводилось видеть такие взрывы? – спросил Страйд у Аманды.

– Доводилось. Направленным взрывом уничтожили «Дезерт-инн», я тогда работала там охранником. Взрыв – это всегда крупный банкет.

Страйд кивнул. Его взгляд упал на номер городского журнала «Лас-Вегас», лежавшего под газетой с фотографией того же казино в углу обложки и ерническую подпись под ней: «Грязная тайна старого казино».

Аманда, увидев снимок с надписью, торопливо произнесла:

– Он живет выше. Если хочешь поговорить с ним, то идти недалеко.

– Кто он?

– Бони Фиссо. Ему принадлежит и весь этот комплекс, и отель напротив. Уверена, он обитает именно в этой башне.

Репутация Бони Фиссо была известна Страйду. Старый предприниматель-одиночка, представитель вымирающего вида финансовых головорезов, сколотивший себе состояние в пору экономической анархии, не признававший объединений и корпораций. Ему, наверное, уже перевалило за восемьдесят, но на газетных снимках он выглядел молодцом, вальяжным и галантным, эдаким молодящимся старичком, не желающим уступать никому – ни конкурентам, ни старости. Невысокий, примерно метр шестьдесят, ширококостный, упитанный, Бони Фиссо напоминал пожарный гидрант, который бей не бей, а не опустошишь.

– Что ты думаешь о Бони? – спросил Страйд. – Честно он ведет свои финансовые дела?

– Трудно поверить, но никто еще не доказал обратного. Управление по контролю за игорным бизнесом годами не спускало с него глаз, но не заметило ничего подозрительного. Либо он в самом деле честный бизнесмен, либо у него есть мохнатая лапа в высших кругах. Любит изображать из себя местного Стива Вина, безгрешного бизнесмена и благородного филантропа.

– Бони и Лейн имели общие дела?

Аманда пожала плечами:

– Мне об этом неизвестно. А почему ты спрашиваешь?

Страйд ткнул пальцем в газеты и журналы:

– Похоже, что Лейн интересовался его новым развлекательным центром.

– Балкон его квартиры выходит прямо на будущую строительную площадку. Если бы ему не пробили черепушку, он бы обязательно увидел и взрыв, и возрождение из пыли нового здания.

Страйд кивнул. Аманда права. В том, что Лейн почитывал сообщения о новом развлекательном центре, не было ничего необычного. И тем не менее он ощущал беспокойство. Так всегда с ним происходило, когда незначительные вещи, странные совпадения, как кусочки пазла, не складывались в картинку. Лейн вел в городе беспорядочную жизнь молодого плейбоя – наркотики, женщины, казино, вечеринки. И вдруг – месячной давности журнал у кровати. Зачем ему понадобилось хранить его? Интересовался проектом «Ориент»? Но почему?

Двухмиллиардная сделка, подписываемая человеком, подозреваемым в преступных связях, разумеется, стоит того, чтобы убрать любого, кто попытается помешать ее завершению. Однако Страйд никак не мог взять в толк, каким образом купающийся в деньгах лоботряс может стать помехой для такого прожженного деляги, как Бони Фиссо.

Страйд прошел через спальню к двойным стеклянным дверям, ведущим на балкон. Повернул ручку и вышел наружу. Вертикальные жалюзи колыхались и постукивали на легком ветерке. По балкону тянулись металлические перила. Никакой мебели здесь не было. Страйд взялся за перила, посмотрел на шумевший внизу Стрип, уходивший к северу. От ощущения громадной высоты у него захватило дух. Он представил, как Лейн, нанюхавшись кокаина, стоит тут и мечтает стать птицей, чтобы, взмахнув крыльями, вспорхнуть и вознестись ввысь. «Вот тупая молодежь», – подумал Страйд. Ему вдруг пришло в голову, что Лейн мог и вовсе не выходить на балкон. Зачем, когда в кровати лежит голая Карин Уэстермарк? Ну не она, так другая, у Лейна девушек было без счета. Для чего ему глазеть на этот Стрип, когда в полуметре от него разворачивались более привлекательные и доступные зрелища.