Казино ты мое, казино

Послышалось шарканье. Из боковых дверей вышел здоровенный мужик, лет под пятьдесят, в отвислой майке бывшего коричневого цвета, таком же трико и стоптанных тапочках. Редкие седые патлы торчали в разные стороны.

— Детектив приехала? — тонким, прямо бабским голосом спросил он и с кряхтением опустился на стул, стоящий у стены. Скинул левую тапочку, приподнял ступню и почесал. Кот соскочил с колен Зелепукина и подошел к нему. — Васька, засранец, — пропел этот Саша, приподнял кота и взял его себе на руки. — Любишь меня, Васька? Любишь? — Кот замурлыкал. Он действительно любил Сашу.

— Игорь! Ты где? — рявкнул Зелепукин.

— Щас! — отозвался Игорь и через минуту появился с сервировочным столиком: три бутылки, колбаса, нарубленная, словно топором, сыр, сгущенка.

— Лучку захватил, Игорек? — тонко спросил Саша.

— А как же, Александр Матвеич! Вот и лучок, и чесночок. — Игорек еле сдерживался, чувствовалось, что еще чуть-чуть — и он начнет жевать, не дождавшись компании.

— Водочки, Тань, или винишка? — Зелепукин двумя руками подтянул к себе столик.

Игорек сломался — схватил кусок колбасы и сунул себе в рот.

Саша рассмеялся.

Я согласилась на белое вино, хозяин начал мудрить над пробкой.

— Вы, Таня, не стесняйтесь, вы у нас в гостях да еще пострадавшая на службе. Кушайте, поговорим попозже.

Я поняла стиль поведения, сделала себе бутерброд, тут и вино подоспело.

— Саша, а ты? — Зелепукин обернулся к нему.

— Потом, Олежка, не хочется что-то, — ответил Саша, продолжая гладить кота.

Даже не ясно было, кто это — домочадец или, так сказать, сотрудник? Ну, там видно будет. За сегодняшний день думать уже надоело.

Зелепукин выпил рюмку водки, закусил, достал сигарету. Саша встал со своего стула и подошел ближе, сел напротив меня. Игорек еще раз сбегал, вернулся с чайником «Тефаль», банкой кофе и чашками.

— Тебе сколько сахара? — спросил он у меня.

— Сама положу. — Я взяла свою чашку, положила полторы ложечки сахару, попробовала — опять чересчур. Когда же я научусь определять дозу?

— Так кто же ствол подкинул, Таня? — спросил Зелепукин, откидываясь назад.

Я помолчала и ответила:

— Фамилии пока не знаю, но могу описать человека, который если не сам это сделал, то точно знает, кто.

— Давай, описывай, а мы послушаем, — любезно согласился Олег.

— Примерно сорока лет, — начала я, — холост, лицом похож на киношного мексиканца, с усиками, высокий, спортивный, ездит на «Фольксваген-Гольфе» номер 157… — Рассказывая, я заметила, что Зелепукин с Сашей начали беспокойно переглядываться. — Есть очень серьезные основания предполагать, что именно этот человек и организовал все эти дела в казино. Мотив — он женится на Нине Гудковой, и ему не нужны конкуренты.

Зелепукин вскочил и зашагал вперед-назад по залу, но почти сразу же взял себя в руки, снова сел на диван и расслабился.

Когда я закончила, Саша своим противным голосом сказал, ни к кому не обращаясь:

— Вот оно, значит, как…

Зелепукин резко потребовал у меня:

— Рассказывай все.

Я рассказала про охранника Сережу Байбакова, Свету, Нину Гудкову, фотографию, которая дома осталась, и опять Саша не дал паузе затянуться:

— Ясненько, значит.

— Можно узнать, что вам ясно? — поинтересовалась я.

— Можно, — недовольно ответил Зелепукин. — Если ты права, то это Купец, правая рука Бабая. Что делать будем, Саша? — обернулся он к лысому.

— А ничего пока. А если вдруг ошиблась она, а мы суетиться начнем? Надо точно знать, а не дергаться.

— Ты прав, Саша.

Зелепукин помолчал и начал говорить:

— Значит, так, Танька… Ты говоришь слишком серьезные вещи, чтобы поверить им — мало фактов. Мало. «Фолькс» с номером 157 — это единственный серьезный факт. У Бабая вся бригада ездит на таких «фольксах», и все с номером 157, только буквы разные. Ясно, что это его люди. Но нужно узнать — кто.

Зелепукин закурил еще одну сигарету.

— Какие у тебя планы?

— Надо показать фотографию Степанычу, если он подтвердит, будет еще одно доказательство. Затем я все-таки хочу съездить в Радищево. Не зря же эти удачливые игроки сошли с поезда именно там, не раньше и не позже. Если бы не этот фокус с пистолетом, я бы уже сегодня проследила за женихом Нины Гудковой. Завтра с утра созвонюсь с нею, потом поеду в Радищево.

— Решено! — Зелепукин стукнул себя по колену. — Ботвы нам не нужно. Все должно быть чики-чики. Игорь! Ты постоянно при Таньке. Или, может, у меня переночуешь, а завтра отсюда — в Радищево. А?

— Нет, Олег Николаевич, я лучше домой…

— Ладно. Игорь будет с тобой, найдешь там, где его положить. — Он весело посмотрел на меня. — Клади его поближе, чтобы он под рукой был, когда понадобится.

— Я поняла.

— К этому, старому, ехать не надо. Утром подъедет кто-нибудь из наших, отдашь фотографию, мы сами проверим твою версию. Ясно?

— Да.

— Волну гнать мы пока оснований не имеем, но будем иметь в виду все, что ты сказала. Вопросы есть?

— Попов объявился?

— Нет! — Зелепукин враз озверел. — Никто не знает, где он. Нет его. Ни живого, ни мертвого. И это мне не нравится.

Он с силой сунул окурок в пепельницу на сервировочном столике, тот накренился и чуть отъехал. Игорь еле удержал его рукой.