Казнь без злого умысла

Она выключила компьютер, аккуратно сложила стопку анкет, распахнула окно и с удовольствием сделала глубокий вдох. Рано вы начали свой творческий путь, Евгений Эдуардович, уже лет в двадцать вы придумали и талантливо осуществили операцию по формированию общественного мнения в нужном вам русле. В те годы еще не было интернета, и методы у вас, вероятно, были тогда более кустарными. Вы сами стояли в очередях и вступали в беседы с гражданами, внедряя домыслы об экологически опасных продуктах других производителей и о необыкновенной «чистоте» и полезности продукции кондитерской фабрики, принадлежащей вашему батюшке? Или нанимали для этого помощников? Но в любом случае, тексты этих «посланий» придумывали вы сами. И сделали из своего первого опыта хороший плацдарм, на котором построили свою будущую профессию. Вы набирались опыта, матерели, у вас появлялась и крепла репутация, вас передавали из рук в руки, вы, надо полагать, кочуете из одной предвыборной кампании в другую. Поэтому и продолжаете жить в Твери, бывшем Калинине. Вам все равно, где жить, потому что в родном городе вы проводите совсем мало времени, разъезжая по всей стране и организуя то, на что есть спрос. В одних местах продвижение товара, в других – продвижение структуры, в третьих – продвижение человека. Или наоборот, дискредитацию. Одним словом, на что есть спрос, то и делаете. И заработки ваши растут год от года. Вы прекрасно маскируетесь, нигде не оставляя следов, вас никто не знает, кроме тех, кому положено вас знать. Да и они, скорее всего, не в курсе, как вас зовут, и не видели вас в лицо. Вы действуете, как опытный киллер, тщательно скрывающий род своих занятий от окружающих, а свою личность – от заказчиков. Для всех прочих вы – просто Евгений Шульмин, научный работник или журналист, милый человек, красивый мужчина. Думаю, что в романтических отношениях вы весьма успешны, вы же сентиментальны, бережете символ своего первого успеха – фантик от «Березовой рощи». Женщинам обычно нравятся такие мужчины. Надо же, как некстати у вас поперли чемоданчик! И как некстати на вашем пути попались мы с майором Егоровым.

Вот теперь можно встречаться с Баевым.

– Игорь Валерьевич в мэрии, – ответили ей в приемной.

Ого! В Вербицке и чиновники мэрии по субботам трудятся? Впрочем, можно понять: выборы на носу.

Разумеется, номера мобильного телефона начальника УВД у Насти не было. И просить его бесполезно.

– Передайте ему, пожалуйста, что я готова дать ответ.

Баев перезвонил минут через десять.

– Я сейчас в мэрии, буду у себя минут через сорок, подъезжайте, – коротко скомандовал он.

«Вот уж фигушки тебе, – хмыкнула про себя Настя. – Мне от тебя ничего не нужно, я уже все получила, экологическую ситуацию на севере прояснила. Остальное нужно тебе и твоему дружку мэру».

– Я бы предпочла встречу на нейтральной территории.

– Чем вас не устраивает мой кабинет?

– Тем, что это ваш кабинет. – Она сделал акцент на слове «ваш». – И как хозяин кабинета вы можете себе позволить выгнать меня в любой момент, если вам не понравится то, что я скажу. А я очень не люблю, когда меня выгоняют. Я люблю уходить сама.

– Вот, значит, как, – протянул полковник. – Настолько все серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Хорошо, назовите свое место.

– Гостиница «Сибирь», бар на четвертом этаже. Не на первом, на четвертом. На первом всегда много народу, а на четвертом никого не бывает до вечера.

– Буду через полчаса.

Теперь эсэмэска Егорову: «Евгений Эдуардович Шульмин, около 40 лет, красивый». На всякий случай Настя сделала скрин-шот страницы с фотографией и отправила Виктору. Пусть разбирается с Ксюшей из архива.

Полчаса – какое-то дурацкое время, ни поспать толком, ни поесть не спеша, ни погулять с удовольствием. Можно только тупо сидеть, прикрыв глаза, и пытаться отдохнуть. Заодно и подготовиться к предстоящему разговору с Баевым. А легким разговор не будет, это точно.

* * *

Найдя не без труда дом, рядом с которым стояла машина Ларисы Смелковой, Коротков поискал удобную для длительного наблюдения позицию. В магазине, куда он заскочил, чтобы купить «кенгуруху», оказались только зимние варианты из флиса, и Юрию, несмотря на довольно прохладную погоду, было в ней отчаянно жарко. Он вообще редко мерз и обычно одевался легко.