Казнь и козни дочери смерти (СИ)

На самом деле Мейтон, новоиспеченный сын мудрости, и правда не ведал, откуда пришел первый дух, поселившийся в этом лесу. Однако о причине, по которой эти духи создали поселение внутри Таутена, отчасти догадывался. Все дело в природе ноанов. Ноаны — духовные существа, пожирающие энергию жизни, по натуре своей тянулись друг к другу. Они считали себя совершенным видом, бессмертным, поэтому для них было в порядке вещей идти на зов сильного духа, дабы поглотить его духовную силу и его последний сосуд. Этот лес запечатали и сделали тюрьмой для ноанов порядка трех сотен лет тому назад, но почему духов не изгнали, а заточили — Мейтон не знал. Однажды он слышал легенду, что его потомки что-то скрывали в глубинах этого леса, поэтому позволили ему обрасти духами, которые, как и приведения, считались естественными защитниками любой кровной тайны. Однако можно ли считать эту историю правдой или народным сказанием, Мейтон не знал.

— Ты так скуп на слова, — снова заныл Тионарис.

Мейтон не выдержал:

— Ваше Высочество, — он и правда терпел сколько мог, — вы разве не знаете, что в лесу ноанов нельзя говорить? Духи ведь все слышат, и все понимают!

«В отличие от вас», — добавил он про себя.

Еще перед началом охоты Мейтон планировал сделать за день от силы пару вещей: первое — спокойно установить пару капканов в лесочке; второе — отдыхать от шумного праздника и суетных взрослых. План казался ему идеальным, однако в нем не был учтена переменная — скучающий принц, сбежавший из-под надзора императорской стражи. Этот юный отпрыск империи быстро рассекретил укрытие Мейтона, тут же выволок его из него и заставил гоняться по лесу. Навык отлова животных у двух мальчиков, проживающих вдали от настоящих лесов, оставлял желать лучшего, поэтому Мейтона не удивило, когда один из зверей, за которым они погнались, оказался ноаном…

Лишь бы теперь не сгинуть здесь за компанию с принцем. Мейту не очень хотелось в виде неупокоенных душ с Тионарисом вечность блуждать. Ведь ночной лес, где с каждого дерева и куста ощущался пристальный взгляд дикого зверя, не казался приятным местечком.

Нет, на самом деле Мейтона несколько радовало, что разум и тело детей казались ноанам безвкусными, поэтому те не стремились их поглотить, однако принципиальность этих существ вызывала сомненья, а проверять все на своем своей шкуре желания не было.

— Не пора ли нам повернуть назад? — спросил Мейтон, когда Тионарис, срубая очередную трухлявую ветку, умудрился откинуть ее в лицо спутника.

— Уже соскучился по своей маленьким сестрам?

Мейтон снова не стал ничего говорить. Принц оказался на редкость несносным. Рядом с ним даже Делия выглядела венцом добродетели. Надо будет признаться ей, что отныне в глазах старшего брата она не самое противное существо.

— Слушай, а можно я заберу одну из твоих сестренок? — все не унимался Тион. — Нечестно ведь получается, у меня нет младших сестер, а у тебя их не одна, а сразу две.

Тионарис с любопытством начал разглядывать реакцию Мейтона, но монолитное лицо не дрогнуло ни на дюйм.

— Одна из них может вскоре стать вашей невестой. Потерпите несколько лет, потом будете любоваться ей целую вечность.

— Признайся, ты ведь хочешь, чтобы этой «одной» оказалась не Делия?

— Не говорите глупостей.

Провоцировать людей принц умел с юных лет. Мейтону даже на секунду подумалось, как было бы славно прибить Тионариса и бросить здесь, где никто бы его все равно не нашел…

Вздохнув и досчитав про себя до семи, сын мудрости натянуто выдохнул. Он понимал, принц забавляется. Тионариса нельзя считать глупым, он, скорее, нахальный и дерзкий. Принц ненавидел подхалимаж и прислужливый тон, потому, встретив безразличного Мейтона, сразу решил — нужно держаться к парнишке поближе. Мейтону же теперь только и остается терпеть, поскольку тягаться с титулом принца пока было бессмысленно. Вот только… Почему и Делия его привлекала? Он с ней виделся всего несколько раз, так с чего у принца интерес к младшей дочери герцогства?

— Думаете, та лиса еще явится? — поинтересовался Мейтон, пытаясь понять, почему они все еще не вышли из леса.

— Уверен, что нет. Готов поспорить, пока мы тут ходим, ее уже успел кто-нибудь съесть.

— Так зачем тогда мы продолжаем блуждать?!

— А ты разве не знаешь? Духи не нападают на слабых и незрелых существ. Но что, если мы, слабые и незрелые, нападем на них? — Тион засмеялся.

Мейтон закатил глаза, закрывая лицо рукой.

Это правда, что ноаны не нападут на детей, потому что сочтут их незрелыми.

Это как если бы человек не хотел дожидаться созревания яблока и решил, что вместо него может съесть цветок с цветущего дерева, однако это ведь не относилось к слабым ноаном! Вдруг здесь и такие водились?

— Духи хоть и не нападают на слабых, но защищаться умеют. Думаете, они станут терпеть нападки от мух? Вы не трогайте слабых, если они вас изводят?

— Что же получается, ты даже не хочешь узнать, получится ли у нас защититься?

— Не желаю подобного знать.

Тионарис, секунду назад занесший руку для удара по веткам, опустил меч. Он остановился и оглянулся.

— Ну раз так, пошли обратно.