Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649

Необходимость составить впечатляющий длинный список судей возобладала над необходимостью рассмотреть характеры кандидатов и их личную пригодность для выполнения этих функций. Суд над королем должен был стать публичным олицетворением Божьего праведного суда, но люди-инструменты, выбранные для его осуществления, были далеко не праведными, да и те, кто их выбирал, не считали их праведными. Иногда выбор имен кажется одновременно и жестким, и легкомысленным. «Сэр, вы должны поучаствовать в этом большом деле», – обратился один из членов комитета к Джону Даунсу, члену парламента от Арундела, который восемь лет заседал в палате общин, не привлекая к себе ни малейшего внимания. Даунс отказался, но его ответ не сочли – «нет». «Я попал в ловушку от слабости и страха», – обратился Даунс к суду, когда одиннадцать лет спустя предстал перед ним. Точно такую же историю и в таких же печальных обстоятельствах рассказали и некоторые другие. Августин Гарланд, барристер Линкольнз-Инн, сказал, что позволил вписать в список свое имя «из страха собственного уничтожения; я не знал, какой путь безопасен в такой ситуации». Томас Уайт, сквайр из Лестершира, утверждал, что его привезли в Лондон и заставили заседать обманом и силой. Саймон Мейн говорил, что заявлял в палате общин протест против включения своего имени в список, но его заставил сесть на место другой член парламента, который пригрозил ему арестом, если тот осмелится отозвать свою кандидатуру. Генри Смит, Роберт Тичборн и Оуэн Роу сослались на смущение и слабость – они не знали, как противостоять серьезным угрозам тех, кто был у власти.

Комитет, который составлял список судей, безусловно, был грозным, ведь им «рулили» Оливер Кромвель и Генри Мартен, Томас Скот и Генри Айртон. Но уговоры, к которым они прибегали, чтобы привлечь не желавших участвовать в суде, по-видимому, возымели свое действие лишь на нескольких нерешительных людей. Жена полковника Хатчинсона Люси честно сказала, что те, кто позднее заявили, что «испытывали благоговейный страх перед армией и что их переубедил Кромвель и другие», лгут. Ее версия слишком мало учитывает человеческую моральную слабость. Как и ее муж, она была строгой, набожной и дисциплинированной, с сильным характером и не понимала и не испытывала сочувствия к слабым натурам: «Несомненно, все имели полную свободу действий; никого не уговаривали и не заставляли; некоторые выбранные в судьи никогда не являлись на заседания, а другие, которые сначала приходили на них, потом не осмеливались приходить; так и остальные могли бы отказаться, если захотели бы, когда было очевидно, что им ничего за это не будет».

Вот впечатляющие показания против невнятных оправданий Даунса: «Тогда были такие времена… солдаты действовали импульсивно… как можно было осмелиться не признавать их или говорить что-то против них…»; уж точно этого не стал бы делать такой человек, как Даунс, который был, по его словам, «обычным бедным, не заслуживавшим внимания человеком». Другие обычные бедные, не заслуживавшие внимания люди тоже убедили себя в 1660 г., что они никогда не хотели смерти короля, и стояли, трепеща и заикаясь перед судьями, которые для них были гораздо более ужасными, чем был тогда Кромвель.

События подтверждали все сказанное Люси Хатчинсон. Никакой вред не был причинен 47 назначенным членам суда, которые ни разу не явились на его заседания, или тем восьмерым, уехавшим из Лондона еще до суда, или 21 человеку, посещавшим суд, но не подписавшим смертный приговор.

Из тех 59 человек, которые приняли участие в судебном процессе и позже приложили руку к приговору, одни были слабыми и делали это неохотно, другие были не лучше, чем о них думали роялисты, – негодяями, стремившимися урвать военные трофеи и места во власти. Но большинство из них действовали из искреннего убеждения, что у них нет никакого иного пути как у богобоязненных христиан, любящих свою страну. 30 или 40 человек отдали Высокому суду справедливости свои репутацию, солидарность и силу.

Кромвель был на голову выше всех, беря командование на себя при любом признаке слабости и не давая им ослабнуть на пути к цели. Теперь он, не имея соперников, безоговорочно контролировал и вдохновлял армию. Но где же при этом находился главнокомандующий армией лорд Ферфакс, который первым стоял в списке судей Высокого суда правосудия? Многое может зависеть от ответа на этот вопрос. На первом собрании уполномоченных судей ответ еще был неясен.

II