Казнь Мира. Книга третья (СИ)

«Что-то льды хотят от меня. Иначе бы не поглотили, да ещё и разделив с Ару. Я справлюсь. Выживу и выберусь. Внутри меня только страх, что я стану Адзуной. Нет, не стану. Я принимаю только дары Силинджиума! Думать».

Ладонь потяжелела. Разжав пальцы, Фео увидел, как они окрасились чёрным от графитового шара. Воздуха стало неожиданно много, не надышаться.

Поверить в успех не удавалось. Эхом доносились из прошлого уроки истории и речи, что люди слабы и недолговечны, что лучше один навык развить, а не многие, пусть хуже.

«Алхимия — не моя стезя», — усмехнулся Фео, вытирая со лба проступивший пот. И громко произнёс:

— Кто ты, заманивший меня? Я готов говорить и слушать!

— Снова решил потрещать? Заткнись, или я найду способ тебя достать! — взвыла Ару, но Фео только головой покачал.

Мрак во льдах сдвинулся и разделился на тени — гигантские, рогатые и крылатые, а пустоты замерцали крохотными синими кристаллами, словно меж теней разлились звёздные ручьи. Над Фео нависла одна, жуткая, с подобием коровьего черепа вместо головы, стоящая на двух ногах и с толстой шкурой.

— Тебе жаль демонессу? — спросила тень, и от холодного блеска её глаз остыла душа.

— Да, вы не ошиблись.

— Крушившую твой город и убивавшую твоих соплеменников? Предавшую своего отца, в свою царицу бросившую бомбу? Пощадишь?

— Она заслужила кары. Но мне жаль, что Ару сбилась с пути, и если бы она желала помощи, если бы отвергла то, что творит сейчас…

— Ты бы помог? — прогремел хор теней.

Фео шагнул назад, ощущая спиной взгляд Ару. Не только внешний, но тот, которым она изучает сердца, и теперь она ковыряла душу, стремилась выудить оттуда ответ прежде, чем он прозвучит.

— Я не знаю.

Он не мог сказать иначе, хотя знал, что тени разочаруются, что они пришли не за тем. Не было смысла их обманывать, демоны видят сердца.

–Я давал своим врагам шанс, и меня когда-то спасло сострадание, — продолжил он в надежде, что слова что-то изменят. — Я знаком с теми, кто возвысился над гневом и страхом, но не могу такое про себя сказать.

— Ты беззлобен, Феонгост из царства людей. Ты понесешь свет Неру по миру, но нам не поможешь. Освободит наши души из плена только ненавидящий нас, но ради сострадания отбросивший ненависть.

— А разве это так сложно? Ведь вы воевали давно, уже никто такой ненависти к вам не испытывает, и тем более не желает мстить.

— Ты не понимаешь, как живёт память в сердцах многолетних, и как чтит наш народ предания старины, наследуя и чувства, и образы. Для них пощадить нас, как для тебя сейчас — Ару. Ни один к такому не готов. Мы не слепы.

Фео вздохнул. Не герой, не святой, просто человек. Повезло Аймери, что он Руми встретил, а не кого-то малодушного. «Я в отце видел демона… о чём со мной говорить».

— Пойдём с нами, в наше царство. Ты искал отверженных, мы их покажем. Посмотри в их глаза и увидишь боль всех времён.

Тени расступились, и лед на том месте треснул. Через щели выдохнула тьма, и след её стелился у ног Фео. Он хотел попятиться, но сдержался. Неведомая сила манила спуститься в морозные бездны, в объятия первых проклятых.

— Заберите меня тоже! — крикнула Ару, а в ответ раздалось:

— Нет, феникс Эливэния, останешься здесь, чтобы, пройдя наш путь, ты взглянула на себя иначе.

— Мерзкие твари, — демонесса нервно засмеялась. — Побросали свои тела и решили, что возвысились, что Скверна над вами уже не властна. Да только дай вам чуть воли и ураганом опустошите свою землю! Будь осторожен, Феонгост. Успей вспомнить про жалость перед тем, как демоны разорвут тебя.

Её слова ужалили, но выбора у Фео не было. Сжав Осколок, он медленно спускался по ледяным ступеням, рискуя поскользнуться и сломать себе кости. Тени плыли неслышно, и мгла укрывала их, но Фео оставался бдителен. Не только из-за сказанного Ару. Демоны, как он знал, всё же неоднородная масса. Среди тех, кто измучен заключением мог притаиться убийца, для которого избавиться от Живущего важнее и ценнее всего на свете.

Фео все-таки поскользнулся и с криком покатился вниз. Чья-то воля разгладила ступени, но Фео катился в пузыре щита, что царапал стены, вынуждал тени шипеть и сжиматься. Углядеть что-то за сетью рун не удавалось, и отвратительная беспомощность терзала душу. Фео полностью покорился року, который неизвестно, что сотворит с человечишкой, лишь волей случая прожившим невероятно долго для таких приключений.

Когда выгорели чувства, спуск прекратился. Фео не сразу понял, что больше не движется, сердце ещё бешено билось, тёплая кровь согревала пальцы, а царапины покалывало от графита.

«Надо было попросить Шакилара острые края заковать», — усмехнулся Фео и тут же помрачнел. Мысль о потерянных друзьях отравила. Не могла буря их одолеть, но что, если Эллариссэ напал? Хотелось броситься на стену и разбить себе лоб, чтобы телесная боль перекрыла ужас.

У границы льда и камня тени замерли.

— Дальше ты идёшь один, мы не можем, — они указали на небольшой лаз, в который можно было только боком протиснуться, — по тоннелю ты попадёшь туда, где обитают наши соплеменники и родичи великого Саландиги.