Казнь на Вестминстерском мосту

Горничная вернулась и впустила в комнату молодого человека лет на десять младше хозяйки дома, очень худого, с чувственным лицом, очень бледным от напряжения. Он бросил на Шарлотту лишь мимолетный взгляд, однако она сразу догадалась, что ее присутствие смутило его и лишило возможности сказать то, что он собирался.

— Добрый день, — неуверенно произнес молодой человек.

— Добрый день, Барклай, — холодно поздоровалась Аметист и повернулась к Шарлотте: — Мистер Барклай Гамильтон, мисс Шарлотта Эллисон. Она была настолько любезна, что решила лично выразить соболезнования.

На мгновение выражение лица молодого человека смягчилось — он был признателен за проявление великодушия.

— Как поживаете, мисс Эллисон? — Прежде чем Шарлотта успела ответить, он уже обратился к Аметист, и момент был упущен. — Прошу прощения, что приехал в столь неудобное время. Я привез кое-какие бумаги, касающиеся имения. — Он вытянул вперед руку с документами, но не предлагая Аметист взять их, а демонстрируя причину своего появления.

— Очень хорошо, — сказала Аметист. — Но в этом не было надобности. Я никуда не спешу. Ты мог бы отправить их по почте и не утруждать себя.

Барклай дернулся, как будто его ударили, у него на скулах заиграли желваки.

— Они не того характера, чтобы их можно было доверить почте. Наверное, я неточно выразился: это акты купли-продажи участков и договоры аренды.

Если Аметист и услышала раздражение в его голосе, она ничем этого не показала. А может, ей просто была безразлична его реакция.

— Уверена, ты разбираешься в этих вопросах лучше, чем я. Ты как-никак исполнитель завещания. — Она не предложила ему чаю и не пригласила сесть.

— Это входит в мои обязанности: ознакомить вас с обстоятельствами и растолковать, какой собственностью вы теперь владеете. — Он пристально смотрел на нее, и она наконец-то отважилась встретиться с ним взглядом. Ее щеки на мгновение залил яркий румянец и тут же отхлынул, и она стала даже бледнее, чем прежде.

— Спасибо, что исполняешь свой долг. — Аметист была вежлива, но ее холодность граничила с грубостью. — Меньшего я от тебя и не ожидала.

Тон молодого человека тоже отличался холодностью, однако он скрупулезно соблюдал формальности.

— Полагаю, теперь вы исполните свой долг и взглянете на бумаги.

Аметист подняла голову. Ее тело буквально окаменело.

— Мне кажется, мистер Гамильтон, вы забыли, с кем разговариваете!

Губы Барклая побелели — настолько сильно они были сжаты. Ему требовалось огромное усилие, чтобы сдерживать себя. Когда он снова заговорил, его голос дрожал:

— Я никогда не забывал, кто вы такая, мадам. Никогда с того дня, когда мы встретились, я не забывал, кто вы и что собой представляете, да будет Господь мне свидетелем.

— Если ты закончил с тем, ради чего пришел, — ровным и тихим голосом произнесла Аметист, — тогда, я полагаю, будет лучше, если ты оставишь меня. Желаю тебе доброго дня.

Барклай коротко поклонился сначала Аметист, потом Шарлотте.

— Доброго дня, мэм, мисс Эллисон. — Резко повернувшись, он решительным шагом покинул комнату и громко хлопнул за собой дверью.

Шарлотта прикинула, не стоит ли ей сделать вид, будто ничего не произошло, но тут же отказалась от этой идеи, мысленно назвав ее нелепой. Перед приходом молодого человека они с Аметист вели оживленную дружескую беседу, между ними протянулась нить взаимопонимания, поэтому любое притворство сейчас выглядело бы бессмысленным. И его даже можно было бы счесть оскорблением — как показной уход.

Время шло, а Аметист не двигалась. Шарлотта ждала. Когда тишина стала гнетущей, она вылила остатки из чашки Аметист в полоскательницу и налила ей чаю из чайника, затем встала, подошла к ней и ласково сказала:

— Выпейте. Совершенно очевидно, что ваши отношения причиняют одни мучения. С моей стороны было бы напрасно предлагать вам свою помощь — в такой ситуации никто не в силах помочь, — но примите хотя бы мое сочувствие. У меня тоже есть родственники, наделенные несносным характером. — Она имела в виду бабушку, которая всячески донимала ее, когда Шарлотта до свадьбы жила в родительском доме. Хотя, если честно, ситуация с Барклаем Гамильтоном была несколько иной.

Аметист справилась со своими эмоциями, взяла чашку и некоторое время молча пила чай.

— Спасибо, — сказала она. — Вы очень заботливы. Извините, что заставила вас стать невольным свидетелем столь нелепой конфронтации. Я не представляла, что будет так… так неловко. — Однако продолжать она не стала и не сочла нужным что-либо объяснять.