Казнь на Вестминстерском мосту

А Шарлотта и не ждала объяснений. У нее сложилось впечатление, что Барклай Гамильтон так и не смирился с тем, что Аметист вышла замуж за его отца, и даже спустя годы не простил ее. Возможно, это было своеобразной формой ревности, а возможно, преданностью своей матери, из-за чего он не мог допустить, что кто-то еще занял ее место. Бедняжка Аметист… Призрак первой леди Гамильтон, вероятно, преследовал ее все то время, что она состояла в браке. Шарлотта вдруг ощутила в себе острую антипатию к Барклаю Гамильтону, хотя в нем не было ничего отталкивающего; возможно даже, что в другой ситуации она сочла бы его общество приятным.

Она собралась взять еще одно пирожное, когда горничная снова открыла дверь и сообщила о приходе сэра Гарнета Ройса. Он вошел в комнату вслед за ней, поэтому Аметист уже не могла отказаться принимать его. По его уверенным манерам было ясно, что он не сомневается в том, что его всегда примут в этом доме. Его брови вопросительно изогнулись, когда он увидел Шарлотту, однако ее присутствие ни в малейшей мере не смутило его.

— Добрый день, Аметист, добрый день!

— Мисс Шарлотта Эллисон, — поспешила представить гостью Аметист. — Она была настолько любезна, что решила лично выразить свои соболезнования.

— Очень великодушно, — коротко кивнул Гарнет. — Очень. — После этих слов он отбросил правила приличия и забыл о Шарлотте, как забывают о дворецком или о гувернантке. — Итак, Аметист, я закончил с организацией панихиды. Я составил список тех, кого было бы полезно пригласить, и тех, кто обидится, если их не пригласят. Можешь, конечно, просмотреть его, но я уверен, что ты согласишься. — Он даже не двинул рукой, чтобы вытащить список из кармана. — Я также определил порядок молитв и выбрал гимны. Я попросил каноника Барриджа провести службу. Уверен, он самый подходящий из всех.

— А для меня какие-нибудь дела остались? — В голосе Аметист слышалась легкая обида, однако подобный тон можно было вполне списать на печальные обстоятельства. Шарлотта знала: она бы возмутилась, если бы ее полностью отстранили от всех дел; однако она объясняла такое свое отношение тем, что привыкла к независимости за годы брака и скатилась далеко вниз по социальной лестнице. Гарнет Ройс делал то, что считал лучшим для своей сестры, — его лицо говорило о решимости, практичности и рвении, — а Аметист не возражала против этого, хотя на мгновение ее лицо и омрачилось, и она коротко вздохнула, как будто собиралась что-то сказать, но потом передумала.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

Гарнет подошел к столу и увидел оставленные Барклаем Гамильтоном документы.

— А это что такое? — Он взял их и стал листать. — Купчие на недвижимость?

— Их принес Барклай, — пояснила Аметист, и снова на ее лице промелькнул гнев, смешанный с мукой.

— Я взгляну на них, так что не утруждай себя. — Он собрался спрятать документы в карман.

— Я была бы тебе признательна, если бы ты оставил их там, где они лежат! — резко произнесла Аметист. — Я вполне компетентна, чтобы самой просмотреть их!

Гарнет усмехнулся.

— Дорогая моя, ты же в этом не разбираешься.

— А я разберусь. Сейчас, кажется, самое подходящее время, — парировала она.

— Чепуха! — все еще добродушно, но уже категорично заявил Гарнет. — Ты же не хочешь забивать себе голову непонятными деталями и тем более новыми понятиями. Законодательство слишком сложно и трудно, чтобы в нем могла разобраться женщина. У тебя есть я, деловой человек, так что позволь мне убедиться, что все в порядке, хотя я уверен в этом и так — Локвуд был очень добросовестен в таких делах, — а потом я сам тебе объясню, что все значит, что ты имеешь, и посоветую, какие шаги предпринять дальше, если таковые понадобятся. Сомневаюсь, что здесь придется много менять. Ты должна устроить себе отдых, уехать от трагедии, успокоить свой разум и душу. Это будет полезно для тебя во всех отношениях. Поверь мне, дорогая моя, я все еще хорошо помню, как переживал собственную утрату. — Его лицо омрачилось воспоминанием, однако Аметист не выразила ему никакого сочувствия. Вероятно, утрата была давней, или давнюю скорбь вытеснили ее нынешние страдания. — Проведи несколько недель в Олдебурге. — Гарнет снова посмотрел на нее, печаль на его лице уже успела смениться заботливым выражением. — Погуляй у моря, подыши свежим воздухом, пообщайся с приятными людьми, погрузись в деревенскую жизнь. Уезжай из Лондона и не возвращайся, пока все это не закончится.

Аметист отвернулась от него и устремила взгляд на верхнюю часть окна, не закрытую жалюзи.

— Сомневаюсь, что мне этого хочется.

— И все же я тебе настоятельно советую, дорогая, — ласково произнес Гарнет, пряча бумаги в карман. — После всего, что случилось, тебе нужно полностью сменить обстановку. Уверен, Джаспер скажет тебе то же самое.

— Я тоже уверена в этом! — воскликнула Аметист. — Он всегда с тобой соглашается! Но это не делает его правым. В настоящий момент я не желаю никуда уезжать, и не надо на меня давить!

Гарнет сокрушенно покачал головой.