Казнь Шерлока Холмса

Наконец на второй день почти непрерывных бдений Холмс ударил кулаком по столу и издал громкий возглас: «Эврика! Кажется, получилось!» Он не мог пока восстановить слоги, на которых строился код. Но накануне ему удалось выявить пять пар цифр, соответствующих микенским обозначениям чисел, и этого было достаточно. Просмотрев один из документов, он раскодировал несколько цифровых цепочек: 685, 3335, 5660, 120… Хотя прочих слов Холмс не разобрал, эти числа задели какую-то струну в феноменальной памяти великого детектива. Оказалось, он видел их прежде в одном из адмиралтейских планов.

Отперев ящик стола, сыщик достал толстую папку с бумагами, вверенными ему сэром Джоном Фишером. Мой друг попросил у адмирала копии тех документов, которые могли привлечь шпиона в первую очередь. На их изучение было потрачено более суток, и вот теперь в глубине стога сена блеснула иголка.

Мы работали вместе: Холмс зачитывал цифры из бумаг военно-морского ведомства, а я молча сличал их со списком чисел из немецкой шифрограммы, которые он раскодировал в последние несколько дней. За два с лишком часа работы я не нашел ни одного совпадения. Уже бросив считать наши промахи, мы откладывали один просмотренный документ и брались за новый. Притом что слоговые обозначения, лежащие в основе немецкого шифра, были нам недоступны, оставалось надеяться лишь на древнюю систему счета, разгаданную сыщиком в результате длительного труда.

В техническом описании, за которое мы взялись, фигурировало около пятидесяти чисел. Я слушал их, затаив дыхание. Чтобы убедиться в отсутствии ошибки, я попросил Холмса зачитать цифры второй раз и снова стал водить по списку карандашом, сжимая его в дрожащих пальцах. Нет, все было верно. Нам улыбнулась удача — значения совпали от первого до последнего. Вскоре стало ясно: шифрограмма целиком представляет собой закодированную копию той адмиралтейской бумаги, что мой друг сейчас держал в руках. Зная числа, мы теперь могли расшифровать названия предметов, к коим они относились. Завладев ключом к ребусу доктора Гросса, Холмс мигом стряхнул с себя накопившуюся усталость.

— Шестьсот восемьдесят пять! — бодро выкрикивал он, стоя спиной к камину. — Три тысячи триста тридцать пять! Пять тысяч шестьсот шестьдесят! Сто двадцать!

Я смотрел на него и понимал: мой друг, непобедимый Шерлок Холмс, в который раз сотворил невозможное. Ему по плечу оказалось то, с чем не справился бы никто другой. Дочитав список, он сел и вздохнул так, словно еще не до конца поверил в собственный успех.

— Числа, Ватсон! Одни и те же и располагаются в одинаковой последовательности! Наши шансы на то, что это не простое совпадение, — тысяча против одного.

— А что представляет собой адмиралтейский документ, из которого вы зачитывали цифры?

— Расчеты конструкции нашего новейшего и самого мощного боевого крейсера «Слава». Я знал, что такие сведения обязательно их заинтересуют! — Несколько секунд Холмс молчал, затем снова заговорил: — Посмотрите на эту декларацию. Здесь приведены весовые значения при полной загрузке судна, и числа в правом столбце аналогичны шифрограмме. Все пятьдесят! Скорее всего, это один и тот же документ. Превосходно. Тогда слова, которые Хеншель передал в виде пар цифр, должны соответствовать названиям объектов из левого столбца. Взгляните-ка, вот первое: 46-24-47. Если, конечно, я не заблуждаюсь, это слово «команда» из раздела нагрузки корабля «Команда, снабжение и провизия». Понимаете? — Мой друг не стал дожидаться, когда я усвою информацию. Он был настолько увлечен, что его было не остановить. — Или вот. Напротив «3335 тонн» в адмиралтейской декларации читаем: «боеприпасы». Хеншель закодировал это как 25-80-13-35-59. Мы знаем, что в Музее Ашмола умеют передавать звуки с помощью пиктограмм линейного письма Б. Сходным образом шпионы записали цифрами слоги: бо-е-при-па-сы. Итого у нас на пять нерасшифрованных обозначений меньше! Идем далее. Цифровые символы, назовем их так, стоящие перед 5660, должны соответствовать слову «машины», а те, что перед 120, — понятию «инженерное имущество».