Казнь Шерлока Холмса

Итак, по внезапной прихоти Холмса мы променяли уют своей квартиры на посредственную кухню отеля «Роял Альбион» и шум пенистых волн, бьющихся о галечный берег. Сколько дней нам предстоит здесь провести, было неизвестно. Не минуло и пары часов после отъезда из Лондона, как мы вошли в заказанные для нас апартаменты из двух спален и просторной гостиной между ними. Окна выходили на людную эспланаду, за которой начиналось бескрайнее водное пространство. До французского берега нас отделяли шестьдесят миль. Сезон был в разгаре, отдыхающие высыпали на набережную: дамы в пышных юбках, блузах и соломенных шляпках прогуливались под руку с мужьями, щеголяющими в новых костюмах. Восторженная детвора сбегалась к кукольному балагану по зову трубы, возвещавшему о начале представления из веселой жизни Панча и Джуди [34].

Мы быстро привыкли к мерному течению курортной жизни. Каждое утро пони везли на пляж кабины на колесах, служившие для переодевания, а на закате увозили их обратно. В два часа пополудни на конце Цепного пирса начинал бодро громыхать оркестр Колдстримского гвардейского полка. В это время на нижней эспланаде бородатые рыбаки чинили свои сети. Рыбацкие лодки и яхты в большинстве своем лежали на берегу: исключение составляли лишь несколько веселых суденышек вроде «Медового месяца» и «Долли Варден» [35], которые развлекали замирающих от ужаса пассажиров прыжками и пируэтами на волнах.

Через час по прибытии мы спустились к раннему ужину, что подают в приморских гостиницах для постояльцев, спешащих на вечерний спектакль. Холмс без конца повторял что-то вроде «нельзя терять ни секунды». Такая лихорадка накатывала на него периодически, и тогда он становился невыносимым. Мне, напротив, казалось, будто в нашем распоряжении уйма времени. Когда официант попытался предложить нам тюрбо под майонезом, мой друг спрятался от него за развернутыми листами «Ивнинг глоб». Гостиница «Роял Альбион» занимала большое солидное здание, но пора ее расцвета уже миновала, о чем свидетельствовало меню. Холмс ел быстро, молча, — очевидно, он что-то напряженно обдумывал. Еще до того, как подали кофе, он поднялся, резко отодвинув свой стул:

— Пойдемте, Ватсон. Думаю, нам пора приниматься за работу.

Мы вышли на залитую вечерним солнцем эспланаду. Я хотел спросить, чем мы сейчас займемся, но не успел. Холмс шумно вздохнул полной грудью и, ударив тростью о мостовую, сказал:

— Как хорошо подышать свежим морским воздухом после зимы, проведенной в лондонском тумане! Как именовался этот город во времена славного короля Георга Третьего? Помнится, его называли Доктором Брайтоном, и вполне справедливо.

— Честно говоря, мне дышалось бы легче, если бы я знал, куда, черт возьми, мы направляемся!

Холмс изумленно на меня посмотрел:

— Но вы могли бы догадаться, мой дорогой друг! Вы ведь слышали рассказ наших утренних гостей о ясновидении и призраках. Где же нам искать развлечений в первый вечер нашего пребывания в Брайтоне, как не в зале «Аквариума», на магическом представлении столь презираемых мистером Герни профессора Чемберлена и мадам Эльвиры? Видите их имена на афише?

Так вот куда вел меня Холмс! Правда, я не понимал, какое отношение это низкопробное зрелище могло иметь к увольнению Эффи Динс.

Если вы хоть раз посещали Брайтон, то наверняка знаете, что «Аквариум» не столько знакомит отдыхающих с подводным миром, сколько предлагает их вниманию всевозможные аттракционы. Это здание со знаменитой часовой башней стоит на набережной у Цепного пирса, увешанное гирляндами разноцветных фонариков. Заплатив по шесть пенсов за вход и пройдя через турникеты, мы очутились в царстве волшебных огней и фейерверков. Среди прочих представлений в афише значились спектакли «Всемирной оперетты» мадам Алисы: одноактный «Доктор Миракль», якобы исполняемый впервые [36], а также сцена в саду из «Фауста». Но мы с Холмсом предпочли совсем незатейливое развлечение — «Опыты профессора Чемберлена в месмеризме и угадывании мыслей».

На двери под стеклом помещалась вырезка из газеты «Брайтон гералд». Автор статьи восхвалял «доктора Месмера», который в прошлую субботу на глазах у изумленной публики загипнотизировал девушку и молодого человека. Находясь в трансе, парень безропотно позволял себя пинать и щипать, а девица равнодушно сносила оскорбления и насмешки. Очнувшись, оба с улыбкой приняли аплодисменты и признались, что совершенно не помнят пережитых издевательств. Критикан из первого ряда, громко обвинивший Чемберлена и его помощницу в обмане, был выброшен из зала негодующими почитателями их таланта. И на такое зрелище мы собирались потратить свой первый брайтонский вечер!

Поверх рекламной афиши красовалось свеженаклеенное, еще не просохшее объявление, возвещавшее, что присутствие профессора Чемберлена и его медиума мадам Эльвиры срочно потребовалось для проведения спиритических сеансов с участием избранных представителей высшего общества. Посему текущая неделя завершает гастроли феноменальной пары в Брайтоне. А они, похоже, длились с начала лета.