Казна императора

– Что власть?.. – Учитель немного помолчал. – Настоящей власти, советской, почитай, пока нет. Формально, конечно, есть, но больше комитеты бывших партизан правят, а по правде говоря, – неразбериха.

– А вообще как, присматриваются? – поинтересовался полковник.

– Думаю, нет. Я полагаю, на фоне приисковой администрации не слишком заметен.

– А что за прииск?

– Маленький, пудов на пятнадцать золота за год, да и из техники одна «американка»[27], а все остальное вручную…

– Ясно… Тогда кончаем париться, – заключил Чеботарев и, с хрустом поднявшись, вылил на себя полную шайку[28] воды…

После бани за стол сели по-просту, распаренные, в нижних рубахах и босиком. Экономка учителя, розовощекая ясноглазая молодуха от души расстаралась, выставив на стол, наверно, все, что было в доме. Во всяком случае, у Шурки, малость отощавшего за время шастанья по тайге, потекли слюнки, и он сразу же после первой рюмки навалился на шаньги[29]. Чеботарев же, выпив только для порядка, неожиданно достал свой мандат и показал хозяину:

– Посмотри-ка бумажку… Как на первый взгляд?

– Харбинская? – Учитель со знанием дела просмотрел все удостоверение и кивнул. – Здесь сойдет, а вот дальше… Думаю, в город вам надо, в уезд, а там обывательскими на Сретенск и по железной дороге. Куда подальше.

– Оно-то так…

Чеботарев покачал головой, спрятал бумагу, выпил еще одну рюмку и, крякнув, навалился на закуску. Хозяин некоторое время молчал, барабаня пальцами по столу, и только после короткого раздумья сказал:

– Конечно, надо б мне с вами в уезд съездить, но это, я думаю, не с руки, а вот помочь кое-чем могу…

Чеботарев враз перестал жевать и выжидательно посмотрел на него. Учитель вздохнул, перестал барабанить и спросил:

– Вы драку в ресторане «Сибирь» помните?

– Конечно, – Чеботарев кивнул. – Это когда наша офицерня с чехами сцепилась.

– А прапорщика Козырева?

– Само собой… Только он-то при чем?

– А при том, что он сейчас чин какой-то и не где-нибудь, а при Сибчека[30] и вполне может вам литер хоть до самой Москвы организовать. Но, конечно, подмазать кое-где придется…

– Ты ж посмотри… – коротко хмыкнул Чеботарев. – Неужто «товарищи» тоже взятки берут?

– Еще как! Двумя руками.

– Ну, значит, все возвращается «на круги своя», – весело рассмеялся полковник и, взяв со стола бутылку, по-хозяйски налил всем по полной…

* * *

Заусеница страшно раздражала Козырева. Сначала он пытался обрезать задравшуюся кожу обычными ножницами, потом ножом, а в конце концов в сердцах просто рванул надоевший лоскут, оставив на пальце довольно приличную кровавую полосу.

Боль, возникшая при этом, не шла ни в какое сравнение с полученным чувством удовлетворения, и, мурлыча себе под нос, поручик, протерши ранку спиртом, вернулся к прерванному было созерцанию городской улицы.

Сейчас, сидя у окна и глядя, как ожидающий седока извозчик подкармливает из торбы лошадь, Козырев испытывал странное спокойствие, да и вообще после отъезда из губернского центра все страхи, мучившие его там, как-то сами собой исчезли.

Тогда, выполняя приказ Кобылянского, Козырев по дороге к новому месту службы заглянул в несколько заранее обусловленных точек и, к своей радости, на двух из них обнаружил сумевших там закрепиться офицеров. Так что теперь в случае опасности он, по крайней мере, имел, где скрыться, а это, как-никак, тоже придавало уверенность.

Вдобавок и сам уездный городок, куда его определил Седлецкий, нравился Козыреву. Сюда еще просто не дошли столичные веяния, дыхание так называемой новой власти было относительно слабым, и при некоторой доле воображения можно было считать, что здесь все осталось по-прежнему.

Внезапный стук в дверь отвлек поручика от этих приятных мыслей, и он, решив, что к нему опять пришли со службы с каким-то вопросом, пошел открывать. Однако, к удивлению Козырева, на пороге его квартиры стоял не посыльный, а сам Владислав Седлецкий.

– Владек?.. Ты? – искренне обрадовался Козырев и тут же потащил гостя по лестнице к себе наверх.

Седлецкий, не отвечая, осмотрел уютную мансарду, в которой квартировал Козырев, задержал взгляд на маленьком столике-бюро, украшенном двумя бронзовыми посвечниками, и только тогда с усмешкой сказал:

– Удрал я, брат, в командировку. К тебе, а то у нас там…

– Что там? – встревожился Козырев.

– Да карамболь у нас вышел, – Седлецкий плюхнулся на большой кожаный диван, служивший Козыреву постелью, и пояснил: – Понимаешь, наши полковника одного выследили, а он, не будь дурак, пальнул из нагана и был таков. Вот теперь кое-кто рвет и мечет…

– Из-за какого-то полковника? – удивился Козырев.

– Да нет, это тебе не какой-нибудь там полковник, – усмехнулся Седлецкий. – Бери выше. Доверенное лицо по укрытию ценностей царской короны. Вот так, брат ты мой…

При этих словах гостя Козырев инстинктивно вздрогнул. Ему показалось, что и визит и этот вроде как дружеский рассказ Седлецкого подстроены специально, вот-вот за ним следом ворвутся люди в кожанках и тогда…