Казна императора

Казавшееся бесконечным болото постепенно перешло в кривое, плохо различимое редколесье, и еще минут через двадцать полковник, а за ним и Шурка вышли на берег неширокой речки. По утреннему времени над водой плыл туман, и на другом берегу, в серой дымке еле угадывался то ли бурелом, то ли еще что.

С минуту Чеботарев прислушивался, а потом наклонился к Шурке и негромко, как бы советуясь, сказал:

– Брод искать не будем, если что, вплавь…

Не отвечая, поручик взял чуть правее и, стараясь не плюхнуться в какую-нибудь яму, начал осторожно переходить реку. Видимо, стараясь определить, где глубже, полковник взял левее и тихо, без единого всплеска тоже начал перебираться на другую сторону. Шурка, чтобы не потерять в тумане товарища, смотрел то на его силуэт, как бы плывущий в тумане, то на заваленный поломанными деревьями противоположный берег. Незаметно вода, дойдя до пояса, пошла на убыль, и через пару минут поручик уже стоял по щиколотку в иле, решая, как бы ловчей выбраться на сушу.

Берег, на котором уже должны были быть посты поляков, оказался загроможденным толстыми поваленными деревьями. Между стволов можно было различить опутывавшую их колючую проволоку, и Шурка понял, что натолкнулся скорей всего на старое оборонительное сооружение. Поручик глянул в сторону Чеботарева и, увидев, что полковник уже выбрался из воды, заспешил к нему.

И тут на неосторожный всплеск с русского берега вдруг ударил выстрел, за ним другой, послышались крики, и Шурка, не разбирая дороги, рванул вперед. Конечно же он зацепился за проволоку, перелетел через бревно, треснулся обо что-то и, вырвавшись из завала, все сильнее прихрамывая, заторопился вслед за полковником.

Чеботарев ждал Шурку метрах в ста от берега. Увидев полковника, вышедшего из-за дерева, поручик заспешил к нему и радостно крикнул:

– Перешли!

– Не кричи, – остановил его Чеботарев. – Ты чего хромаешь?

– Там… – начал было поручик, но полковник махнул рукой:

– Ладно, потом разберемся, вон сараи какие-то, давай туда.

Через каких-то пару минут, забравшись внутрь крайнего сарая, полковник встал на перегородку, раздвинул над головой редко настланные жерди и вылез наверх. Шурка начал карабкаться следом, и тут подбитая на переправе нога внезапно отдалась резкой болью. Тогда поручик, чертыхаясь, подтянулся на руках и кое-как устроился рядом с Чеботаревым, подоткнув под бока набросанную поверх жердей солому.

Похоже, они успели во время. Почти сразу донесся нарастающий конский топот, звон амуниции и обрывки польской речи. Судя по всему, разъезд, прискакавший на выстрелы, наскоро осматривал прибрежную зону. Шурка, которого всерьез начала беспокоить нога, предложил:

– Может, выйдем? Это ж уже поляки…

– Нет, – жестко возразил Чеботарев. – Сидим здесь. Еще черт его знает, кто там ездит…

Нога разболелась основательно, и Шурка, еле дождавшись, пока разъезд ускакал дальше, попросил:

– Господин полковник, гляньте, с ногой что-то неладно…

Чеботарев подвинулся ближе, тронул поручика за голень и присвистнул:

– Э-э-э, голубчик, да тебя ж подстрелили…

– Ах ты… – Шурка скрипнул зубами. – Я ж думал, стукнулся…

– Ладно, раз ковылял столько, значит, кость цела, оклемаешься…

Чеботарев стащил с поручика сапог, задрал штанину и, сняв с себя исподнюю рубаху, туго забинтовал ногу. Шурке враз полегчало, и он, умащиваясь поудобнее, спросил:

– Долго тут сидеть будем?

– Определиться надо. Пусть рассветет…

Прошло еще минут сорок, прежде чем Чеботарев решился выбраться из сарая. Полковник помог охающему Шурке слезть с жердяного настила, перебинтовал рану и подобрал ему палку, чтобы можно было опираться при ходьбе. Пока полковник мастерил костыль, Шурка попробовал обуться, но сапог не лез на повязку, и тогда поручик завернул голенище, прикрыв рану штаниной. Потом, крадучись, они на всякий случай обошли дома стороной и остановились только на перекрестке сельских дорог.

Теперь у Чеботарева не было сомнений в правильности перехода, но, к удивлению Шурки, он вовсе не спешил к людям. Наоборот, присмотревшись к поставленной у дороги маленькой скульптуре забеленного со всех сторон святого, полковник встал к ней спиной, считая шаги, зашел в придорожный кустарник и там, аккуратно сняв складным ножом дерн, вырыл небольшую яму.

Закончив приготовления, он, ничего не объясняя, забрал у Шурки вещмешок, оружие, документы и, присоединив к ним собственные пожитки, все спрятал в яму. На удивленный вопрос поручика, к чему все эти предосторожности, полковник, тщательно маскируя тайник, ответил:

– Чтоб солдатня не забрала, – и, окинув оценивающим взглядом результат работы, заключил: – Ну вот, теперь можно на пост…

Улочка белорусской вески была пустынна, но уже слышалось мычание коров, взлаивание собак и вот-вот должны были появиться люди. Тяжело опираясь на палку, поддерживаемый Чеботаревым Шурка брел по пыльной обочине. Каждый шаг давался ему с трудом, но поручик заставил себя собраться. Внезапно полковник тихонько толкнул его в бок, и, повернувшись, Шурка увидел, как из-за крайней хатки с почерневшей и обросшей зеленым мхом крышей вышел человек.