Казна императора

– Конечно, – Чеботарев кончиком ножа подправил пламя свечи и откинулся на спинку кресла. – Я весь внимание…

Генерал чуть ли не минуту молчал и только после столь многозначительной паузы начал:

– Дело в том, господин полковник, что Высшему Монархическому Совету стало известно о вашем переходе из Харбина. А равно и то, что с собой вы принесли довольно значительную сумму в твердой валюте, а точнее, в золоте.

– Ну и что? – пожал плечами Чеботарев. – Нам с поручиком тоже надо на что-то жить. Кстати, совсем недавно он снова побывал за кордоном и доставил ценности госпожи Н. Которые, между прочим, ее крестьяне не сдали большевикам, а сохранили для нее.

– Как-то не верится… – скептически покачал головой генерал.

– И тем не менее это так, – жестко сказал Чеботарев. – Имею достоверные сведения, что такие случаи не одиноки.

– Отрадно… Весьма отрадно слышать такое… – обрадовался генерал. – Тем более, в свете таких фактов мое поручение становится еще актульнее. Речь идет о казне Государя императора, оставленной в России. Нам известно, что вы весьма близко знакомы с этим делом, и в Париже решен вопрос о передаче ценностей в распоряжение Высшего Монархического Совета.

Закончив столь длинную тираду, генерал вскинул голову и в упор посмотрел на Чеботарева. В свою очередь полковник как-то подобрался и, не отводя взгляд, отчеканил:

– Высшему Монархическому Совету должно быть известно, что ценности находятся в распоряжении полковника Кобылянского, начальника личной охраны императора Николая Второго. Мы же с поручиком всего лишь входим во внешнее кольцо охраны, и прямого доступа к казне у нас нет. Но я со своей стороны заверяю вас и в вашем лице Монархический Совет, что если поступит нужный приказ, мы приложим все силы для его исполнения.

Генерал вздрогнул, несколько раз растерянно моргнул и, видимо, не зная, как поступить, спросил:

– Значит, я могу сообщить Высшему Монархическому Совету, что с вашей стороны гарантировано всяческое содействие?

– Именно так, ваше превосходительство, – с готовностью подтвердил Чеботарев.

– Прекрасно! – Генерал встал. – Тогда, господа, позвольте откланяться, и прошу вас сохранить нашу встречу в тайне.

Генеральские каблуки едва слышно щелкнули, Чеботарев и Яницкий вытянулись по стойке «смирно», и таинственный посетитель, сделав шаг назад, исчез за неслышно колыхнувшейся портьерой…

Какое-то время Яницкий еще выждал, потом откинул завесу и посмотрел в зал. Генерала там конечно же не было, но Шурка и не ожидал его там увидеть. Он просто смотрел на посетителей, словно желая сменить атмосферу, и тут, как по заказу, оркестр на ресторанном подиуме заиграл вальс-бостон.

Низкие лампы направленного света, вделанные в бок подиума, высветили танцевальную площадку, и почти сразу по ней заскользили пары. Вкрадчивая мелодия была зовущей, все новые дамы поднимались из-за столиков и в сопровждении своих кавалеров вступали на освещенный круг.

Шурка почувствовал странное томление, но тут резкий голос Чеботарева, приказавшего опустить портьеру, заставил его вернуться к столу. Поручик недоуменно посмотрел на полковника, но тот, ничего не объясняя, налил ему целый фужер водки.

Догадываясь, что это неспроста, Шурка чокнулся с полковником и, залпом выпив, потянулся за закуской. Чеботарев тоже опорожнил фужер и, положив руки на стол, неожиданно зло сказал:

– Иш ты, деньги им подавай!.. Продулись вдрызг по всяким там Монте-Карлам, Россию профукали, а теперь в спасителей рядятся… Чтоб какой-нибудь царь Кирюха в Париже царствовал!

Это было так неожиданно, что Шурка, поспешно проглотив кусок ветчины, спросил:

– А что, неужто какие-то деньги есть?

– А ты как думал? Сам же с отрядом Костанжогло шел…

Чеботарев снова зло фыркнул, налил еще водки и потянул к себе «салятерку»[65]. Какое-то время Шурка растерянно смотрел на полковника и только сейчас, начиная догадываться, заговорил:

– Так, значит, и мой арест, и ваше вмешательство, и даже то, что Тешевича красные не расстреляли, это все из-за тех ценностей?

– Конечно… – Чеботарев вытер салфеткой уголки губ. – Вот только с моим вмешательством не совсем так. Я, ведь Шурик, еще тогда начал к тебе присматриваться.

– Зачем? – удивился Яницкий.

– А за тем, господин поручик, что деньги те не для продувшихся политиков, не для перегрызшихся между собой генералов, а для России…

– Но позвольте, господин полковник… – Шурка и сам не заметил, что стал соблюдать субординацию. – Разве сейчас эти ценности не нужны? И именно для спасения России?

– Согласен, нужны. Но кому их давать? – Чеботарев еще выпил, охватил голову руками и принялся горестно как бы размышлять вслух: – Диверсантам, которые пустят под откос поезд? А может, террористу, чтоб он прихлопнул еще одного большевика? Или ты, Шура, забыл, что я тебе втолковывал перед тем, как этот фрукт заявился сюда со своими претензиями?

– Но это же значит… – от волнения Яницкий заговорил шепотом, – что помощи нам ждать неоткуда…

– А вот это как раз не так, – странным образом оживился Чеботарев. – Только это не ресторанный разговор.