Казна императора

Откровенно рисуясь, Зи-Зи пошла в воду. Модный, туго облегающий ее тело купальник никак не скрывал всех прелестей фигуры, а наоборот, как бы выставлял их напоказ. Проводив ее взглядом, Чеботарев бросил удочку в траву и покрутил головой.

– Шура, откуда у тебя эта краля?

– Из львовского борделя, – криво улыбнулся Шурка и пояснил: – Мне, господин полковник, адюльтер ни к чему, ибо наша революция всю романтику из моей головы вышибла, а жениться я и вовсе не собираюсь, так что Зи-Зи – временное решение.

– Уж не Вавер ли помог?

– Не знаю, – пожал плечами Яницкий. – Может, она и «ваверовский граммофон», но, во всяком случае, у меня с ней честная договоренность, поскольку цветочную лавочку в предместье я ей обеспечил.

– Ну что ж, пожалуй, правильно, – согласился Чеботарев и, начав раздеваться, предложил: – Давай-ка, Шура, и мы искупаемся.

– Согласен, – рассмеялся Яницкий и спросил: – Да, а как называлась та речка, в которой мы вместе плавали?

– Пачихеза… – рассмеялся Чеботарев и, пробежав мелководье, плюхнулся в воду поближе к радостно завизжавшей Зи-Зи.

Купанье проходило весело. Зи-Зи, притворяясь маленькой девочкой, шалила и барахталась, Шурка, нырнув к самому дну, подцепил рака и пугал им подружку, а Чеботарев, развеселившись не хуже Яницкого, то изображал моржа, то, отфыркиваясь, рычал и колотил себя в грудь, как орангутанг.

Веселиться кончили только тогда, когда тарахтевшая где-то неподалеку подвода остановилась возле самого пляжа и пожилой усатый мужик в темной жилетке поверх синей рубахи, спросил:

– Панове! Лежаки сгружать или как?

Чеботарев, выбравшись на песок и разглядев на подводе сложенные лонгшезы, сердито фыркнул:

– А назад я, что, их на себе поволоку?

– Как можно, пане полковнику, как можно? – засуетился мужик. – Пани Зарицкая приказали, я сам и отвезу…

– Тогда сгружай, – смилостивился Чеботарев.

Мужик сноровисто, как видно не в первый раз, сгрузил лонгшезы, расставил их прямо на солнцепеке и, беспрестанно кланяясь, с извинениями укатил восвояси.

Тем временем Зи-Зи, проверив еще разок нехитрую сервировку, позвала к столу:

– Господа офицеры! Пожалте завтракать!

Господа упрашивать себя не заставили и для начала, как водится, пропустили по стопке. Потом, привалившись на бок, Шурка вплотную занялся бужениной, а Чеботарев, усевшись по-турецки, принялся методично пробовать все по очереди.

Зи-Зи, став на коленки, изображала заботливую хозяйку и подкладывала мужчинам то одно, то другое, странным образом отдавая предпочтение полковнику. Сразу заметивший это Чеботарев только усмехался, подмигивал Шурке, на что Яницкий, подыгрывая ему, притворно вздыхал и шутливо разводил руками.

Зи-Зи, которой водка натощак слегка ударила в голову, весело щебетала и как-то между делом заметила:

– Ну почему это русские офицеры так отличаются от наших, польских?

– Это чем же? – благодушно поинтересовался Чеботарев и в очередной раз подмигнул Шурке.

– Ну вот у нас, там, где я была… – Зи-Зи показала пальчиками куда-то себе за спину, имея в виду то ли Львов, то ли другое место. – Однажды полк своих офицеров чествовал. В зале даже пан посол[67] был.

– Это что, в борделе? – насмешливо фыркнул Шурка.

– Ну почему там? – ни капельки не смутилась Зи-Зи. – Мы в том же доме этажом выше жили. Там и зал наш был, и номера, а внизу ресторан, очень хороший…

– Ясно, – Чеботарев, ухмыляясь, снова наполнил стопки. – Конечно же паны офицеры на радостях выкупали вас в шампанском…

– И вовсе нет, – радостно захлопала в ладоши Зи-Зи. – Они сами в нем купались!

– Как это? – недоверчиво покачал головой Шурка.

– А вот так! У нас в зале, мы туда из ресторана перешли, поставили ванну из номера, налили шампанского, а потом те, которых наградили, разделись и полезли туда.

– Что, совсем догола разделись? – уточнил полковник.

– Нет, – засмеялась Зи-Зи. – На них были фуражки, сабли с поясом и золотые шпоры! Вот так!

– Ну, у нас тоже нечто похожее случалось, – заметил Шурка.

– Вот именно, – неожиданно зло высказался Чеботарев. – Потому мы теперь тут рыбку и ловим…

Разговор прервался, Зи-Зи, почувствовав, что что-то не так, принялась собирать скатерть, а полковник, сердито крякнув, завалился на едва выдержавший его тяжесть лонгшез. Шурка тоже устроился рядом, а Зи-Зи, не желая лежать в мокром купальнике, вознамерилась загорать нагишом, и тогда Чеботарев, ругнувшись в полголоса, отправил ее вместе с лонгшезом за ближайшие кусты.

Какое-то время над пляжем слышался только едва различимый плеск воды, шуршание стрекоз да долетавший из леса птичий гомон. И Шурка просто неспособный вот так валяться без всякого дела не выдержал первым.

– И все же я не пойму, господин полковник, – Яницкий повернулся к Чеботареву. – Если все так безнадежно, то на кой черт вы меня сосватали Ваверу. Для заработка, или как?

– Или как, Шура, или как… – Чеботарев шевельнулся, и хлипкий лонгшез жалобно скрипнул. – Здесь кордон, нужна информация…

– Теперь ясно, – кивнул головой Шурка. – Значит, вы в Париже, там РОВС[68] и все такое прочее, а я здесь…