Казна Кальвадоса (СИ)

- Подал голос!.. Я тебя на поруки взял, аферист. Язычок прикуси! Поговоришь у меня, засажу на десять лет, - не унимался Скакунов.- И ты хорош,- обратился он к Даниле Евгеньевичу.- Купил детям телефоны, подмазался. Хотел бы я знать на какие средства!

- Угомонись Лошак!- Данила Евгеньевич отвернулся к окну.

         Скакунов поперхнулся от гнева.  « Надо с девчонкой быть повежливее, - думал он, поглядывая на Полли. - Осторожно вызнать про наследство. Если богата - удочерю… или женюсь, дай срок, вырастет.»

         Скакунов не догадывался, что подобные мысли давно вызрели у Данилы Евгеньевича.

         Степанова подташнивало в присутствии начальства. Развернув фольгу, он отказался от горячего. Запах залежалой курятины напомнил одеколон Данилы Евгеньевича, любившего душиться пообильнее.

- Ешьте, не нюхайте, посоветовал развалившийся  у окна Павел.

         Близость больного ещё больше отбила аппетит. Степанов старался сидеть, чтобы не касаться Павла рукавом.

         Стюарды раздавали еду далеко, Степанов поставил поднос с нетронутой едой за ширму в нишу подсобки.

         Степанов задремал. Разбудили его звуки ссоры. Свесившись в проход, Степанов увидел четырёх бортпроводников, склонившихся над Витей. Они вырывали у него барсетку. Витя отчаянно сопротивлялся. Полли визжала.

         Степанов вскочил, кинулся на помощь. Осторожничавшие Данила Евгеньевич и Скакунов помедленнее последовали примеру.

         Заметив Степанова, бортпроводники отпустили Витю. Не оглядываясь, быстрым шагом пошли в салон первого класса.

- В чём дело? – спросил подоспевший Степанов.

- Дискету с сообщением Кальвадоса вырвали. Им тоже досталось. Я им руки покусал, - ответил побагровевший от борьбы Витя.

- Я узнала: Родригес, Эстер, Капитан и Боцман. Все здесь, - пояснила Полли.- В стюардесскую форму переоделись.

         Степанов, покинув детей  на начальников, живо направился в первый класс.  Путь преградил рослый стюард.

- Дальше нельзя.

- Мне надо.

- Ваш билет?

         Степанов показал.

- Вам следует лететь своим классом, - вежливо, как робот, рекомендовал стюард. Услужливая полуулыбка не оставляла его губ.

- Что вы!! – Степанов пытался прорваться силой. Стюард закрыл проход грудью.

- У вас первым классом летят родственники?

- Конечно, родственники, - обрадовался подсказке Степанов.

         Стюард уступил. Степанов вбежал в первый класс. Среди десятка пустых мест, накрывшись пледами до носа, мирно дремали четыре пассажира. На крайнем кресле комком лежала брошенная бортпроводницкая форма.

         Степанов намеривался стянуть пледы со спавших. Он не сомневался, там Родригес с сообщниками. Один плед он успел приоткрыть. Под ним спал благообразный пожилой мужчина,  щуривший со сна глаза.

         Стюард взял Степанов под руку:

- Наши пассажиры отдыхают. Нельзя тревожить.

         Степанову ничего не оставалось, как вернуться к начальникам. Данила Евгеньевич выговаривал Вите:

- Тебя Бог покарал, что не отдал нам диска. Надеюсь, там не было второго сообщения?

- Не было, - неуверенно отрицал Витя.

- А вот Полли – умная девочка. Вовремя дала знать, - заигрывал с Полли Скакунов.

         Степанов и начальники возвратились на места. Свои вещи они нашли перерытыми. « Люфтганза» кишела сообщниками Родригеса. Когда случился переполох, Павел тоже отправился к детям. Отсутствием сыщиков воспользовались неизвестные.

         Короткие переклики и суета в салоне объявили о новом происшествии. В проходе между рядами корчился объёмный подросток, жертва бигмаков, сэндвичей,  картошки фри, сладкой газированной воды и прочих коллориисодержащих составляющих ресторанов быстрого питания. Не успевшие усесться милиционеры, заинтересовано приблизились. Подросток катался по полу, сжимая живот. Стюардессы подсовывали ему таблетки.

         Степанов с нарастающим ужасом смотрел не на страдавшего животом мальчика, а на столик перед его креслом. На столике стояло два обеда. В одном из них, по раскрытой упаковке зубочистки, Степанов узнал тот, от которого четверть часа назад он отказался, отложив в подсобку. Сжигаемый неумеренным аппетитом переросток заглянул туда и присвоил отставленный степановский обед. Яд, предназначавшийся Степанову, достался подростку.

         Степанов нагнулся нал акселератом. По расширенным зрачкам он определил: нейрояд.

- Если выживет, останется дураком на всю жизнь, - тихо заметил Степанов.

- А он был умён? – услышал Данила Евгеньевич, ощупывая влажные ладони подростка.

- Начинается, как прошлый раз, - вздохнул Степанов.

         Его и Данилу Евгеньевича попросили отойти, не мешать оказанию медицинской помощи. Подростка отвели делать промывание.

         Степанов рассказал о предполагаемой попытке его отравления начальникам. Данила Евгеньевич прореагировал вяло.

- Догадки! – хмыкнул он.- Совпадение.

         Скакунова задело за живое:

- Если так, Родригес – просто глупый человек. Мы его без труда переиграем. Зачем он взялся устранять тебя, Степанов? Кому ты нужен? Тоже мне – ферзь! Я бы понял, если б хотели убить меня, на худой конец Данилу Евгеньевича . В подобных случаях нужно обезглавливать, а не рубить хвосты. Разрушать мозговые центры операции, а не гоняться за валетами.