Казна Кальвадоса (СИ)

- Кто такой Первый?

- Вожак. Я всем обезьянам номера дал, - чтобы отличать. Вторая – рыжая, тоже злая, любимая жена Первого. Они мне есть не дают.

- Почему?

- Не могу понять. Наверное, из вредности, - рассудительно заметил Педро, не переставая поглощать зелёную кукурузу.

- Почему тебя украли, мальчик? – спросила Мальвина.

- По ошибке, в темноте. Когда обезьяны поняли ошибку, они перестали мной интересоваться. Я сам с ними хожу. Чего ещё делать?

- Почему же ты не вернулся к маме? – спросил Степанов.

- А где её искать? Все куда-то делись.

- Мы вместе искали сокровища, - пояснил Степанов клоунам.

- Я сильно изменился? – спросил Педро.

- За два месяца ты сильно опустился, - честно признал Степанов.

- Ладно. Я пойду. Стая возвращается. Слышите?

         Шум ломаемых побегов нарастал.

- Жалко, крестьянское поле поломали, - вздохнул Педро.

- Педро, ты пойдёшь не с обезьянами, а с нами, – железно сказал Степанов.

- Вы думаете с вами лучше?.. Мамы всё равно нигде нет.

         Педро доел кукурузу:

- Так и быть, пойдёмте. Дайте обезьянам ещё печенья, если есть. Это их отвлечёт.

- Два месяца среди обезьян!! – всплеснула руками Рита.

- А чего вы так разрисованы? – разглядывал клоунов Педро. – Сначала я вас за индейцев принял. Они тоже лицо красят и одевают  чёрт знает что.

         Клоуны возобновили движение через поле к деревне. Педро подсказывал, где лучше обходить болотца с гребнистыми крокодилами, делился ужасными историями о гибели знакомых приматов в зубах хищников. В гуще поля тяжёлый треск стеблей снова усилился. Ревуны окружили клоунов и высокими с хрипотцой голосами выставляли непонятные требования,  отчаянно жестикулируя. Педро расшифровал язык недавних соплеменников:

- Требуют моего возвращения в стадо… Странные животные, когда я среди них жил, они меня часто отгоняли, как чужака, не кормили. А теперь нужен стал.

- Всё как у людей, - подтвердил Степанов. – Имея не ценим, потерявши плачем.

- А по-моему, ревуны хотят спекульнуть на нашей необходимости в Педро, - сказал Борнео.

         Печенья не осталось, а наглые обезьяны наседали. Они подлетали стремительными прыжками и дёргали женщин за ноги. Рита и Мальвина зверски вопили, их крики мешались с визгами ревунов. Голос Риты даже Педро принял за обезьяний. Он обернулся, чтобы отомстить за два месяца несчастной жизни в стае, съездив подвернувшегося обидчика по лбу, и замер с агрессивно занесённым початком перед идиотически разрисованным лицом Риты.

         Люди отмахивались от обезьян вырванными с корнем побегами кукурузы, бросались початками. Отношения между высшими и низшими приматами обострились, разразившись вблизи деревни настоящей войной. Обезьяны не остались в долгу. Они усиленно требовали внезапно оказавшегося дорогим Педро. Из сражавшихся вражеских станов летели початки, стебли, комья земли. Раненых, оступившихся, упавших в болотца, с чавканьем разрывали крокодилы. На Мальвине и Гансе обезьяны изодрали одежду. Мальвина старательно прижимала лохмотья с предполагаемыми драгоценными камнями в кармане.  Самка номер четыре вскочила на спину Рите, вызвав бурю эмоций. Самка тянула шиньон, Рита в ответ выламывала обезьяне лапы. Педро, как спортивный комментатор, называл установленные им номера нападавших. Степанова коробил цинизм мальчика. За два месяца Педро столь свыкся с  жизнью в прайде, что  победа обезьян над людьми вряд ли бы вызвала у него сильное разочарование.

         Из деревни выбежали крестьяне, скорее услыхавшие, чем увидавшие битву в кукурузном поле. Лица и морды сражавшихся то вспыхивали, то гасли в свете полной луны.  Конечности, скрытые клоунской одеждой, и волосатые загривки мелькали над полем, как ножки или щупальца неведомого зверя.

         Крестьяне палками, криками и ружейной пальбой отогнали обезьян. Борнео с Гансом и Пьером Пьеро  сорвали с плечей Риты , впившуюся ей в волосы самку номер четыре. Самка убежала, прихрамывая и квохча, унося пучок фальшивых волос, на ходу прикладывая к короткошерстной рыжей башке.

- Женщина остаётся женщиной, - заметил Борнео, но его сентенций не слушали, торопясь к хижинам.

         Педро аплодировал победе людей, но глаза мальчика оставались равнодушно покорными. Жизнь в прайде, сломала волю малыша.

         Все опасались за Фрица, удастся ли ему преодолеть поле, кишащее враждебными ревунами. Через три четверти часа Фриц появился невредимым. Он слышал шум сражения. Не зная что происходит, из осторожности Фриц обошёл дравшихся стороной. Крокодилам он не попался. Карманы и пазуха Фрица топорщились от  набранных камней:

- Снесу камни ювелиру, пусть разберётся. Если не драгоценные, будет обидно.

         Крестьяне указали клоунам путь в таверну. В ожидании ужина труппа расселась за дощатым столом. Степанов побежал к телефону.

         После того, как подчистую съели каруру и фейжоаду, Ганс подмигнул Фрицу:

- Ну что камнями платить будем?

         Фриц неопределённо поёжился.

- У меня кредитная карта есть, - великодушно сказал Эрих, сидевший на одной половине израненной попы.

- Осталось узнать, есть ли у аборигенов машинка, которая кредитки считывает.