Казна Кальвадоса (СИ)

- Не пущу!! – Ганс шутливо повис на Фрице, цепляясь за штаны.

- Ах, ты так, а я вот так! – вырываясь, Фриц топал  ногами по стопам Ганса.

         Фриц вырвался и ловко влез в земляной ход. На дорожку Ганс успел влепить ему пиндаль.

- Ганс, успокойся. Зрителей нет, - кротко заметила Мальвина.

         Степанов и клоуны пошли по склону.

- Чудесная страна, Парагвай! – продолжила Мальвина, разглядывая найденные камни. – Полтора часа мы на твоей земле, а уже столько сокровищ!

         Клоуны пробирались к деревне. Дорогу преграждало кукурузное поле. Там и сям искрились болотца топей, откуда недвусмысленно поглядывали крокодилы.  Быстро темнело. Всем очень не улыбалось заночевать  в кукурузном поле по соседству с крокодилами.

         Ужасный вопль заставил клоунов задрожать. Заросли кукурузы с шумом и треском зашевелились, в них  пронеслось невидимое  незнаемое войско. Клоуны как парализованные замерли, боясь пошевелиться.

         Близость деревни звала вперёд. Но каждый новый шаг, движение члена труппы вызывали чуткое шевеление кукурузных побегов слева, справа, спереди, сзади, повсюду. Неизвестная подвижность окружала  людей. Свежий отвратительный горловой крик сотряс окрестности. Брошенный неизвестными кукурузный початок упал среди клоунов. Его расценили как сигнальную ракету близившейся атаки. Мальвина заплакала. Она зажала в кулаке найденные камни, словно прелагая выкуп таинственному агрессору. Мальвина жалела Фрица, оставшегося на склоне, отрезанного от товарищей.

         Лица клоунов, спрятанные за ярким окрасом, напряглись, мышцы  окаменели. Клоуны осторожно присели, нащупали комья земли, готовясь к обороне. Третий крик, за ним -  перекрик множества хриплых визжащих голосов. Камни едва не полетели на вопль. Неожиданно ближайшие стебли раздвинулись, перед людьми крадущимися прыжками выступили мохнатые обезьяньи существа с тупыми подвижными носами и озорными угольками глаз.  Обезьяны тянули к людям бледно-розовые ладони, облизывали собранные в щепотку пальцы, требуя есть.

- Приматы - ревуны, - успокоил Степанов клоунов. – Взрослых они не тронут.

         Степанов схватил ближайший стебель, с шумным хрустом выломал початок. Быстрое движение Степанова, резкий звук, напугали обезьян, и они стремительно отступили. Переклик хриплых визгов пробежал над полем.

         Степанов успел бросить сорванный початок под лапы обезьян. Початок они не взяли, пресыщенные кукурузой. Отказываясь от кукурузы, обезьяны  держась на расстоянии, продолжали выпрашивать чего-либо ещё.

         К счастью,  Рита нашла в кармане печенье, оставшееся от обеда в самолёте. Сама она угощать обезьян побоялась, передала печенье Гансу, тот – Борнео. Последний, тоже не рискнув, отдал печенье Степанову. Степанов бросил печенье обезьянам. Ближе других стоявшая самка жадно схватила его. Другие обезьяны немедленно набросились на самку, требуя дележа. Разгорелись страшная  склока и гвалт. Из-за печенья кусались, рвали друг на друге шерсть. За междоусобицей забыли про людей.

         Перепуганная Рита не сразу заметила примата – подростка, не участвовавшего в драке за печенье и жадно пожиравшего зелёный кукурузный початок на окраине битвы.

- Боже мой, как эта обезьяна похожа на человека! – воскликнула Рита.

- Нечему удивляться, обезьяны человекообразны, - уныло заключил Эрих, лишённый после ранения возможности светло воспринимать мир. – Ещё не известно кто больше похож, мы на них или они на нас. Если человечество развивается регрессивно, обезьяны – наше будущее.

- Это же ребёнок!- пропуская умозаключение Эриха, воскликнула Мальвина.

         Клоуны уставились на маленького примата,  продолжавшего жрать кукурузу и сверкавшего глазами на дравшихся соплеменников. Степанов бросил им ещё печенье.

- Действительно, настоящий ребёнок, - пригляделся Борнео.- Но исключительно грязный, совершенно потерявший человеческий облик.

- И совершенно голый, – добавила Рита.

- Уть-уть-уть! – Ганс присел на корточки, принялся приманивать необычного примата печеньем. Крупный самец большими скачками мгновенно выскочил из зарослей, выбил печенье, едва не сломав Гансу руку, с диким победным гиканьем унёсся в кукурузное поле. Обезьянья свора, визгливо вереща, ломая стебли, пустилась в погоню.

- Малыш – не утка, - сделал замечание Гансу Пьер Пьеро.

- Что же я должен сказать, кис-кис-кис? Пощёлкать языком? Я не знаю, как подозвать человека.

- Просто, - вмешался Борнео.- Пацан, бой, как там тебя? Приблизься к дядям и тётям - клоунам.

         Мальчик, опасливо оглядываясь,  не выпуская початка, подошёл ближе. Он  проклокотал странный писклявый звук. Так жаловалась бы на судьбу ещё не обезьяна , но уже не человек.

- Это Педро! – узнал Степанов.

- Педро? – изумились клоуны.

- Педро, сын Хуаниты. Его украли обезьяны, - пояснил Степанов.- Педро, ты не узнаёшь меня? – ласково обратился он к грязному мальчику, не стыдившемуся наготы. – Я – дядя Степанов, милиционер из России.

         Узнать Степанова в балахоне клоуна, с нарумяненными щеками, выбеленным лбом, с губами мертвеца, выпачканного в пыль и почву, было не так просто, как он представлял. Мальчик поморщился:

- Сейчас может вернуться Первый , - сказал он.