Казна Кальвадоса (СИ)

         Наступивший день клоуны посвятили выступлению перед асунсьонским Конгресс-Холлом, чтобы собрать денег на оплату ночлега. Посреди площади поставили цилиндр Пьера Пьеро, а вокруг бесилась труппа. Мальвина и Рита пели. Ганс смешил необъятными мыльными пузырями. Борнео прыгал через верёвочку. Фриц ходил колесом, а Эрих демонстрировал простреленную пулей попу. Восторг парагвайских детей не знал предела. Множество родительских денег, предназначенных на игрушки, школьные завтраки, зоопарк и аттракционы упали в тот день в цилиндр Пьера Пьеро, с непередаваемыми ужимками перешагивавшего через собственную шляпу. Иногда Пьер Пьеро замирал трупом, и веселье детворы волнами подкатывалось к его ногам. Скаканью через верёвочку с Борнео, пусканию пузырей с Гансом, бросанию мячей в разноцветные вёдра с Мальвиной и Ритой, и даже лицезрению пурпурного пластыря на щетинистой заднице Эриха, дети предпочитали подкрасться к замершему столбом долговязому дяде, ущипнуть  или толкнуть его, а потом умчаться прочь.

         Вечером Борнео повёл труппу в гранд-отель. Клоуны исповедовали кредо: когда есть деньги – гуляем, когда нет – голодаем. Последних малышей мамаши оторвали от их любимцев на лестнице пышного, сияющего многоцветием огней ресторана.

         Клоуны в полной мере насладились изысками парагвайской кухни. Черепаший суп и мозги крокодила в икре угря стали самым дешёвым, что украсило пиршество.

         После обильного ужина все заспешили в номера и джакузи. Мальвина и Фриц, спешно смыв грим и напялив приобретённые в гостиничном магазинчике шорты и майки, заторопились на поиски местного ювелира, способного оценить найденные в горах камни.

         Кальвадос прислал деньги без задержки. Назавтра зафрахтовали вертолёт. А ещё через день вся компания болталась в воздухе. В очередной раз Степанов рассматривал красную пампу и ядовито-зелёную сельву. Кальвадос велел взять клоунов с собой, и теперь после серии обильных ужинов они угрюмо страдали от воздушной болезни в хвосте геликоптера.  Данила Евгеньевич недовольно косился на клоунов, то и дело напоминая Степанову: « клоуны – не дольщики, нет–нет - не дольщики» , а потом следовал свистящий шёпот: « не забывай, и Скакунов не в теме». Подполковник Скакунов попросил пилотов приоткрыть люк и , под поводом поисков красивых пейзажей, активно щёлкал шпионским фотоаппаратом, замаскированным под рядовую «мыльницу».Его интересовали объекты, казавшиеся похожими на военные. Педро,  тоже не отрываясь, разглядывал сельву. Если ему попадались обезьяны, он делал гримасу, словно у него болел зуб.  Когда полёт продолжался два часа, Данила Евгеньевич обратился к Степанову:

- Ну и где обещанная карта?

-Ёлки! У меня же четыре дня запор, - воскликнул Степанов.

- А это как-то связано?

- Ещё как! Я проглотил карту, чтобы она не досталась террористам…

- …надеюсь, карта не растворилась?- обеспокоился Данила Евгеньевич. Крупные капли пота выступили на его мясистом лбу.

- Карта  - в чипе, чип внутри монеты. Монета не растворится, - заверил Степанов.

- Тогда иди в туалет.

- Не хочу.

- Через не хочу. Или прикажешь тебе в вертолёте клизму ставить?! .. Иди, потужся.

- Я уже тужился.

- Ну пойди, выковырни что ли…

- Основное направление полёта я и так помню. Кальвадос на словах передал.

- Всё дело в нюансах!

- Вы правы, Данила Евгеньевич.

         Данила Евгеньевич нахмурился:

- Вот ещё незадача… Когда чип извлечёшь, как мы его считаем? Где в джунглях компьютер достать?

         Степанов виновато поплёлся в туалет. Остаток полёта он провёл сидя на унитазе.

         Внутри салона витала загадка. Мальвина и Фриц никому не говорили, чем закончился визит к ювелиру. Фриц отнекивался, а Мальвина призналась, они с Фрицем договорились хранить диагноз в секрете. Вот и оставалось  догадываться, нашли ли они топазы или простые стекляшки. Доподлинно было известно другое, Фриц и Мальвина камни не выбросили, бережно везли с собой.

         У горизонта проявлялись красные горы, сахарные шапки ледников, охряные прожилки рек и водопадов, изумрудные стёклышки озёр.  Вороными точками андские кондоры кропили диск солнца, служа стражами той сказочной страны, что таилась в дебрях парагвайских лесов,  в топях болот Параны. Что ожидало впереди, сокровища, встреча с друзьями, лихая встряска нервов, секретные базы или смерть, никто из сидящих в вертолёте предположить не мог.

                                                               16

         Два чёрных вертолёта с латинским «R», мерно урча, приземлились в лагере.

         Витя и Полли ползли вдоль высокого грубо сколоченного забора. Побеги лиан лезли Вите в глаза, и он сердито отбрасывал их.

- Ты что-нибудь видишь?

- Пока ничего.

- И я ничего.

         Крупный кузнечик прыгнул Полли на поясницу и, согнув ноги, затаился, ощупывая усами майку. Витя прихлопнул кузнеца ладонью. Полли вскрикнула.

- Не кричи! Всех выдашь.

- А чего ты?

- Ничего. Покорми птицу.

         Полли, несшая клетку в руке, поставила её в траву. Увидав кузнеца, колибри возбуждённо заверещала.

- Твоя птица нас и выдаст, - мрачно заметил Витя, наблюдая, как колибри трясётся от воодушевления, узрев кузнеца. Тот едва не превосходил размером птицу.