Казна Кальвадоса (СИ)

         Чтобы обезоружить охранника у барака, придумали следующее. Мужчины сняли ремни, сцепили между собой, сделав на конце затягивающуюся петлю. Петлю удалось незаметно разложить у угла барака. Но как зазвать сюда охранника? Выход предложил Педро, в обезьяньей стае он научился подражать голосам животных. Спрятавшись в кустах у барака, по благословению Скакунова, формально руководившего операцией, Педро принялся по-звериному покрикивать и постанывать, изображая то ли раненого пекаря, то ли рожающую самку ревуна. Охранник приблизился. На беду нога его никак не хотела наступать в петлю. Дюжий латиноамериканец, сняв с плеча карабин, уже собирался выудить из кустов очаг раздражавших его звуков, если не уничтожить выстрелом, когда наконец стал в петлю. Данила Евгеньевич со Скакуновым дёрнули, охранник упал. Борнео насел на него сверху. Ганс и Фриц засунули  ему в рот, поданный Ритой надушенный платок. Эрих и Степанов связали охранника поясными ремнями по рукам и ногам. Витя поторопился сорвать ключи, полетев к дверям.

         Замок открыли. Засов отодвинули. Но внутри освободителей ожидала тишина. Радостных криков не последовало. Степанов щёлкнул выключателем. Перед освободителями предстала общая комната с двухъярусными кроватями, откуда свесились головы заспанных пленников. Скудная обстановка комнаты напомнила Степанову цюрихский хостес.

- Рич!! – закричала Полли, увидав моряка.

         Рич, совсем не изменившийся, кинулся к Полли, поднял сильной рукой.

- Теперь вы свободны,- обратился Данила Евгеньевич к пленникам тем официальным тоном, каким он обычно говорил в Москве жертвам киднепинга.

- Вот здорово, - вяло сказал Володя, почесал красную лысину, спрыгнул с верхней полки и ушёл писать.

- А где женщины? – спросил Степанов.

- Они в соседней комнате, - отвечал Борис.

         Он зарос бородой, походя на кавказского повстанца. Борис горячо обнял прильнувшего к нему Витю и, помимо Рича, выглядел единственным, кто ликовал освобождению. Данила Евгеньевич смотрел на непочтительно прошедшего мимо Володю:

- Вижу, парень не хочет больше работать в Органах.

- Читаю желание разатестоваться,- подтвердил Скакунов.

         В комнате, помимо Рича, Бориса и Володи находились: одинокий путешественник Павел, что-то случилось с его ногой, он спустился с кровати, прихрамывая; охранник баронессы по кличке Слепой и ещё два человека. Степанов узнал профессора, отца знакомой Бориса  Светланы, и брата той же Светланы, спортсмена на реабилитации – Игоря. Последних Степанов встречал то в полёте, то в аэропорту, то в Асунсьоне.

- Не вижу благодарности за освобождение, - с обиженной усмешкой заметил Степанов. Он чувствовал неловкость, он всё организовал, а теперь ничто никому не надо. Как только освободители замолкали, в бараке повисала гнетущая тишина.

- А кто вас просил?- спросил возвратившийся Володя. Он держался лидером маленького сообщества.

- Ты не хотел свободы? – удивился Степанов.

- Я и не чувствовал себя угнетённым. Как можно называть угнетёнными людей, которых удовлетворяет их форма жизни? Я, например, был удовлетворён. Мне нужен кайф, а не свобода. Ты, Степанов, нагло навязываешь, что тебе приятно. Свобода без кайфа, мне по барабану.

- Но Родригес?..

- Мы с ним договорились. Дайте время, полковник найдёт сокровища и нас выпустит. Нас держали, чтобы мы не бужировали окружающих. Не мешали полковнику. Не вызывали в сельву таких…как некоторые.

- Но вы сидели в заточении!- вырвалось у Вити.

- Малыш, мы гуляли, - спокойно отвечал Володя.

- Где же вы гуляли?

- На заднем дворе, который плохо виден с того дерева, где ты сидел с девочкой. Я много раз тебя видел, но учти, не сказал полковнику. Мы гуляли по четыре часа ежедневно, имели возможность играть в два тенниса и волейбол. Я выучился – в большой теннис. Кормили нас так, как я редко едал  на Украине у тёщи. Правда, борщ не подавали…

- Вина Родригес не давал, - буркнул Борис.- Что может быть мучительнее для русского человека!

- Ну, уж извини.

- Володя, ты в своём репертуаре, - вздохнул Борис.- Меня замучила абстиненция. Вы пива с собой не привезли?

- Не будем ссориться, - вступил в разговор профессор.- Здесь, действительно, было не так плохо. И еда не как в университетской столовой. Полковник Родригес – образованный человек. Мы с ним беседовали о путях развития цивилизации… Но, как говорится, освободили –так освободили, - профессор протёр платком очки.

- Нужно скорей к баронессе! – высказал здравое суждение Слепой.

         Освободители поспешили на женскую половину, надеясь, что там их примут лучше. Из-за двери комнаты женщин доносились приглушённые крики и тупые долгие удары в дверь. Замок заело. Чувствовалось, как женские тела налегают изнутри, чтобы помочь открыть.

         Степанов отвалился с ключом к стене. Мимо выскочили знакомая Бориса Света и её мать, Марина. Обе энергично заметались по коридору в поисках выхода. Они  походили на засидевшихся без прогулки собачонок.