Казна Херсонесского кургана

Они пересекли небольшую площадь и, усевшись на парапет в тени деревьев, решили перекурить. Невдалеке, метрах в десяти, в кружок стояла компания молоденьких девиц. Загорелые, раскованные, они что-то оживленно обсуждали и время от времени взрывались дружным хохотом, обращая на себя внимание прохожего люда. Одна из девушек, рослая, пышнотелая, накоротко стриженная блондинка, вдруг обернулась и, заприметив мирно дымящих друзей, задержала на них заинтересованный взгляд.

— Девушка, вас на минуточку можно? — совершенно неожиданно для Боба да и для себя самого вырвалось у Мироныча.

— А вы за минутку успеете? — насмешливым тоном поинтересовалась та.

Мироныч, поперхнулся дымом и невнятно проклокотал:

— Да я… да мы… собственно говоря…

— Что, рупор заклинило?

Она, покачивая бедрами, важно, будто пава, подплыла к ним и, чуть отставив ногу, подбоченясь, изваянием застыла в немом ожидании. Повисла затяжная пауза. Мироныч, подобно рыбе на льду, то открывал, то закрывал рот, не в состоянии выдавить, однако, ни звука. То ли не мог собраться с мыслями, то ли голосовые связки ни с того ни с сего отказали. Боб вертел головой, переводя взгляд с друга на незнакомку и обратно и наконец понял, что разряжать немую сцену в данной ситуации придется ему — у Мироныча, кажись, и в самом деле «заклинило рупор».

— Видите ли, мы хотели бы выяснить… В общем, не подскажете, как тут снять жилье?

— Ах, вот что! Понятно… — Она сделала шаг вперед. — Кстати о птичках, у нас в Симеизе принято так: когда даму приглашают к разговору, ей прежде предлагают сигарету.

— О, пардон, мадам, пардон, — засуетился Боб, протягивая ей пачку. — Плиз…

— Говорите по-русски — я понимаю… А ваше великолепное эсперанто оставьте для сопливых гимназисток, они на это клюют. — Она внимательно рассмотрела сигарету, слегка помяла ее длинными крупными пальцами. — «Элита», Рига… Прибалты, значит?

— Ваша эрудиция меня просто подавляет, — притворно вздохнул Боб.

— Приберегите комплименты для своей тещи, — она бесцеремонно взяла окурок из его пальцев, прикурила и присела рядышком. — Меня, между прочим, Ириша зовут. В своем кругу еще кличут Дюймовочкой. Похожа?

Ириша на пару секунд привстала, чтобы друзья могли явственней уловить взаимосвязь между ее кличкой и колоритным внешним обликом. Дюймовочка из нее была отменная: мощные крутые бедра, вызывающий бюст, полное отсутствие намека на талию, словом, матрена в стиле картин Рубенса…

— Ну, как из меня Дюймовочка, подходящая?

— Вашим друзьям видней, — дипломатично уклонился от ответа Мироныч.

— Ну, да. А вас, мужички, как звать-величать?

— Я — Боб…

— А ты Фасоль? — обратилась Ириша к Миронычу.

— Горох, — в духе вопроса отшутился Мироныч. — Только не царских кровей.

— А серьезно?

— А серьезно — Мироныч, но для вас можно и Константин.

— Вот и разобрались, — сказала Ириша-Дюймовочка и, помолчав, как бы размышляя вслух, протянула: — Значит, вам где-то приткнуться надо?.. Тяжелый случай. В это лето дикарей что саранчи налетело, такого еще не было.

— Что посоветуете? — спросил Мироныч. — Может, подскажете какой адресок?

— Да хватит ете — ете… Давай на ты — ведь познакомились. А посоветовать могу одно: вниз от брода, к морю не ходите — пустой номер. Там, в основном, санатории, а домов мало и наша местная знать обитает, они постояльцев не берут. Ищите повыше, ближе к шоссе, шансов больше.

— Да мы вчера уже облазили бог знает сколько, — сказал Мироныч.

— А вы как хотели, с корабля сразу на бал? Если конкретно с хозяевами не списывались — придется побегать.

Ириша пригасила сигарету и встала.

— Ну что ж, жельтмены, флаг вам в руки, дерзайте. Устроитесь — подгребайте вечерком на плац прописываться. Пару бутылок хватит. Я пью все — от самогона до «Наполеона». Там и продолжим теплое знакомство.

— Плац — это танцплощадка? — на всякий пожарный уточнил Боб.

— Так точно, моя радость, оно то и есть, — Ириша-Дюймовочка снисходительно-нежно, по-матерински, погладила Боба по голове. — Умца, твой дедушка, наверное, академиком был, а папа — капитан дальнего плавания. Плац у нас один и меня знают все. Обещаю — скучать не придется. Чао!

— Что ж, двинули, Боб, — промолвил Мироныч. — Здесь, под кипарисами, хорошо и приятно, но здесь мы ничего не высидим.

— Опять все по новой? Куда идти, ума не приложу. Тут так петляют улицы, что я уже запутался, где мы были, а где еще нет.

— Не паникуй, все равно победа будет за нами, — подбадривал его Мироныч. — Вон, видишь, люди с чемоданами к станции шагают, уезжают, значит. А раз уезжают, стало быть, места освобождаются.

— А, подожди!

Глаза Боба вдруг загорелись от какой-то неожиданной идеи. Он оставил друга и решительно направился навстречу молодой паре, спускавшейся по лестнице с баулами и сумками в руках.

— Простите, я так понимаю, вы уезжаете. А по какому адресу жилье снимали?

— На Звездной, дом три, — неохотно ответил мужчина.

— А где это?

— По лестнице подниметесь, упретесь в хозмаг, а там налево…

— Понято, спасибо, — он вернулся к Миронычу. — Пойдем один адресочек проверим. Улица Звездная, романтично, а? Авось что и выгорит.