Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине

Увидя в Степане человека с чуткой душой, любознательного, увлеченного, Креслин и Пухов поверили в него и стали постепенно посвящать в свои тайны.

Оказалось, что оба они посещали революционный кружок лавристов.

Как-то поздно вечером, когда Степан уже ложился спать, дверь приоткрыл Креслин и поманил его пальцем.

Степан накинул пиджак, вышел.

— Зайди к нам, Степа. Пришел один очень интересный человек, хочет с тобой познакомиться.

— А кто он?

— Наш товарищ, работает на заводе.

За столом сидел наголо остриженный парень с простоватым, загорелым лицом. Из-под темных подвижных бровей смело смотрели стального блеска, небольшие зоркие глаза. В них было что-то притягательное.

— Вот, прошу познакомиться. Андрей, — сказал Креслин, кивнув на Степана. — Это — Халтурин!

Андрей быстро поднялся, сделал два шага навстречу Степану, крепко пожал ему большую руку:

— Пресняков!

— Рад познакомиться. Вы рабочий?

— Сейчас — да. Раньше же учился в учительской семинарии и даже около года — в институте. А вы?

— Я рабочий. Правда, тоже год пробыл в техническом училище.

— Интересно. А теперь где?

— Работаю в мастерской учебных пособий.

— Да садитесь вы, черти, сейчас будем пить чай, — сказал Креслин, — чего стоите, как сановники на приеме?

Оба рассмеялись, присели к столу.

— Вы на заводе работаете?

— Да. У Голубева… И вам бы надо перебраться на большой завод.

— Столяров не везде берут.

— Подождите… Я слышал, кажется, на Александровский требуются столяры. Я разузнаю. Там около тысячи человек рабочих. Вот бы вам куда. А?

— Да. Мечтаю об этом.

— Я разузнаю и дам знать. Вы откуда приехали?

— Из Вятки.

— Там много наших товарищей томится. Вы не слышали про Сазонова?

— Нет. Знал Трощанского.

— Трощанский? Он жив?:— обрадованно спросил Креслин.

— Да, вел кружок… но его арестовали перед моим отъездом… Многих у нас похватали.

— А еще кого знали?

— Вознесенского Евпиногора Ильича.

— Это каракозовец. Я слышал о нем, — сказал Пресняков, — но, кажется, он бежал?

— Нет. Его увезли из Орлова в Уржум. Я виделся с ним…

— Так. Нашего полку, значит, прибыло. Я очень рад знакомству, — сказал Пресняков, принимая стакан от Пухова. — Давайте пить чай. Пусть он нам будет бодрящим вином!

7

Как-то Пресняков пригласил Степана в трактир и там, за чаем, познакомил со столяром с Александровского завода Ступиным — тихим, степенным человеком, посещавшим собрания рабочего кружка. Ступин казался лет на десять старше Степана. У него была семья, и он не особенно охотно брался за опасные поручения, но на собрания ходил.

Узнав, что Степан хотел бы поступить на Александровский завод, Ступин задумался, ероша густые темные волосы.

— Я бы мог за тебя похлопотать, Степан, да побаиваюсь, как бы ты не подвел.

— Не беспокойся, Ступин, я за этого парня ручаюсь, — сказал Пресняков. — Он и мастер первейший и человек осторожный. Не бойся — лишнего не сболтнет.

— У меня с мастером дружба. Могу замолвить словечко, но на сухую это нельзя.

— Я не поскуплюсь — лишь бы устроил, — обрадовался Степан.

— Тогда давай сговоримся на субботу. Я позову его сюда, в трактир. Посидим, послушаем цыган. Скажу, что ты мой родственник.

— А если он не согласится?

— Чай, не впервой! — усмехнулся Ступин. — У него, как суббота — нос начинает чесаться. Смекаешь?..

В субботу Ступин и Халтурин заехали за мастером на извозчике. Тот только пришел из бани и отдыхал в маленькой спальне. Услышав разговор в передней и узнав по голосу Ступина, мастер, накинув пиджак, вышел к гостям.

Грузный, приземистый, ершистый, с вытянутым вперед носом и толстыми губами, он походил на огромного барсука.

Пожимая руку Ступину, мастер, как бы изучая и оценивая, посмотрел на Халтурина и крепко стиснул его большую руку:

— Откуда будешь-то, сказывай.

— Из Вятки.

— Ого! Слыхал… К нам хочешь? Степан замялся.

— Чего молчишь? Я же вижу насквозь и тебя и Ступина.

— Африкан Ильич, там извозчик дожидается, — напомнил Ступин.

— Ишь ты! Как господа, прикатили. Ладно, сейчас оденусь…

В трактире, когда осушили графинчик и попросили второй, мастер размяк, подобрел и даже полез к Степану целоваться.

— Вижу, ты парень свойский, иди закажи цыганам «Мой костер». Люблю, когда хорошо поют.

Степан исполнил просьбу.

Мастер, прослушав песню, прослезился.

— Всё, ребята! Всё! Уважили! Спасибо! А сейчас — айда домой!

Степан расплатился. Мастера доставили домой на извозчике. Он был растроган вниманием и снова полез целоваться к Степану.

— Завтра, парень, приходи прямо ко мне — поставлю тебя на работу…

Степан поблагодарил, попрощался с мастером, как с другом, и, вернувшись домой, сразу же лег спать.

Утром, в семь часов, он был уже на заводе и без труда разыскал в столярной мастера.

— Здравствуйте, Африкан Ильич, я пришел, как вы сказали.

— Чево? Откуда пожаловал?

— Вы же вчера вечером велели прийти? Хотели определить на работу.

— Да ты что, парень, белены объелся? Я первый раз тебя вижу.

Степан растерянно отступил, пошел отыскивать Ступина.

— А, Степан? — обрадовался Ступин, увидев его. — Уже работаешь?

— Какое?.. Мастер меня и не узнал.

— Это бывает с ним… Значит, перепоили. А ты ему не напомнил?

— Нет… постеснялся.