Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине

— Вот что, любезный… возьми клееварку, инструменты и надень чистый фартук — пойдешь со мной в кабинет к государю.

— Слушаюсь, Иван Афанасьевич, — почтительно поклонился Степан.

— Да поторапливайся, их благородие ждет. Степан быстро собрался, и все трое пошли на второй этаж, в покои государя.

Перед кабинетом, в большой пышной приемной их встретил дежурный генерал-адъютант, в аксельбантах и с лентой через плечо.

Все трое замерли, вытянувшись. Генерал строгим взглядом окинул Степана, поморщился на тучную фигуру лейб-мастера и, кашлянув, сказал зычным голосом:

. — Ступайте в кабинет, да поторапливайтесь, государь уже завтракает.

Все трое вошли в кабинет, и офицер указал на обломок резного карниза от письменного стола, лежавший на зеленом сукне.

— Вот видите, что приключилось. Государь нечаянно уронил яшмовую пепельницу, и резьба отлетела.

— Это можно поправить, — сказал мастер, осматривая обломок.

— Когда государь уедет — сделать настоящий ремонт, а сейчас приклейте как-нибудь, главное — побыстрей.

— Все будет в лучшем виде, ваше благородие, — сказал лейб-мастер и подал Степану обломок.

Тот, постелив на ковер старый фартук и разложив инструменты, стал аккуратно счищать клей, примерять обломок.

— Небольшая щелочка в уголку получается, Иван Афанасьевич, должно, кромкой ударили.

— Нельзя-с… Надо заделать. Ты пока приклеивай, а я сейчас сбегаю за сургучом. Зальем, заполируем-с — в лучшем виде…

Он на цыпочках вышел из кабинета.

Степан, отыскав тоненькие, заостренные с двух сторон гвоздики, достал молоток и аккуратно вбил их в кромку крышки стола. Потом намазал обломок клеем, посадил в гнездо и стал молотком, через кожаную прокладку, сажать его на гвоздики-шпеньки. Офицер, все время стоявший рядом, выглянул в дверь и вышел. Степан стоял на коленях, старательно притирая обломок. В это время в другую дверь кабинета из внутренних покоев вошел царь и, на ходу подкручивая усы, подошел к письменному столу.

Степан, увидя его, поднялся с молотком в руках, не зная, что сказать.

— Работайте, работайте, — сказал царь и так взглянул на него своими бесцветными, холодными глазами, что у Степана перехватило дыхание.

Услышав голос царя, в кабинет вошел дежурный генерал.

— Здравия желаю, ваше императорское величество. Прошу извинить, что мы задержались с ремонтом. А ну, молодец, быстро собирайте свое имущество. Фу, какой запах от клея!

Степан уложил инструменты.

— Все готово, ваше императорское величество. Царь махнул рукой.

— Пошел, пошел, чего стоишь? Марш! — прикрикнул генерал, и Степан вышел…

Теперь, поеживаясь от внезапно нахлынувшего холода, Степан вспомнил встречу с царем и подумал: «А ведь я мог стукнуть его молотком, и не пришлось бы за ним охотиться целой партии революционеров. Правда, это бы выглядело как убийство и произвело бы тяжелое впечатление. Народовольцы же хотят свершить не убийство, а казнь! Казнить тирана, чтобы поднять народ. Может, они и правы… А если вместо этого царя посадят другого, который будет еще лютей?.. Мне не страшно погибнуть за народ, за счастье рабочего люда. Не страшно! И казнить тирана должен именно рабочий, а не интеллигент. Но принесет ли это свободу?..»

Глава тринадцатая

1

Степану было тяжело смирить-с мыслью, что союз разгромлен и что его не удастся восстановить.

Однажды вечером, одевшись попроще, он пошел навестить Иванова — одного из верных людей, члена союза, пропагандиста Выборгской стороны.

Раньше он заходил к Иванову раза два, знал его жену и детей. Иванов работал слесарем и зарабатывал больше, чем ткачи. Он был начитан, хорошо понимал задачи союза и вел на своем заводе пропагандистскую работу.

Степан постучал в знакомую дверь условно, надеясь, что откроет сам Иванов. Но дверь открыла старуха и, неприветливо взглянув на Степана, спросила:

— Чего надо?

— Мне бы Иванова повидать…

— Анна, иди, опять какой-то антихрист явился, крикнула старуха и ушла в кухню.

Из комнаты вышла жена Иванова, простоволосая, по-домашнему одетая женщина, вслед за ней выскочили трое ребятишек, думая, что пришел отец, и сразу присмирели, сникли, увидев незнакомого.

— Здравствуйте, Анна Петровна! Вы узнаете меня?

— Узнаю, как же, сманивали мужа на собрания. Из-за вас он и свихнулся.

— Как это свихнулся?

— А так… уж второй месяц в бегах. А может, его уже давно взяли. Всех его дружков похватала полиция.

— Вам он говорил что-нибудь?

— Сказал, что ему нужно скрыться, и ушел… А у меня вон они — видите! Пошла работать сама, но разве прокормишь такую ораву?

— Сейчас стало потише, ваш муж скоро вернется, — понизив голос, заговорил Степан. — А вам будем помогать по мере сил, — он достал из кармана пятьдесят рублей и протянул хозяйке.

— Ой, да что вы? Откуда у вас такие деньги?

— Возьмите, возьмите, Анна Петровна. И не отчаивайтесь, он непременно вернется.

— Да может, вы в комнату пройдете? Посидите?

— Нет, некогда. Прощайте! Я вас еще навещу. Степан погладил по русой головке старшего мальчика.

— Ничего, не унывайте, ребятки, папа скоро приедет…

2