Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине

— Оказывается, вы знакомы. Очень рад! — сказал Квятковский.

Вошли в залу.

— А что, Николая Ивановича Кибальчича нет? — спросил Квятковский.

— Он уехал в журнал, где берет работу.

— Жалко… Садитесь, друзья, нам нужно обсудить важное дело.

Все уселись у круглого стола.

— Вы, Анна Васильевна, как член Исполнительного комитета, знаете о наших планах во дворце?

— Да, конечно.

— Степан Николаевич теперь член «Народной воли» и агент Исполнительного комитета. Ему доверена подготовка взрыва. Мы должны обсудить, как легче проносить во дворец динамит.

— Я думал над этим. Мы ходим за покупками в город… нельзя ли в кульках?

— А вы видели динамит?

— Нет, не приходилось.

— Анна Васильевна, покажите.

Якимова вышла и вернулась с кастрюлей, наполовину заполненной черно-бурой массой.

— Это динамит? — удивился Степан.

— Да. Он самый.

— Не ожидал… вроде студня. Как же его проносить?

— Может быть, склеить пояс из гуттаперчи? — посоветовала Якимова.

— Пожалуй. Это будет незаметно.

— Что ж, можно попробовать, — сказал Степан.

— А вы продумали, где будете его хранить? Ведь нужно накопить четыре пуда.

— Там, в пазухе, под сводами, от штукатуров осталось деревянное корыто, в него и буду складывать.

— Пожалуй, это разумно. В общежитии могут быть обыски, — согласился Квятковский. — Так и действуйте! А пояс для вас приготовим… Когда вы сможете прийти?

— В воскресенье.

— Сумеем, Анна Васильевна?

— Обязательно!

— Тогда так, Степан Николаевич. Вы теперь станете приходить сюда, а не ко мне. Будете стучать г раз-два и потом еще раз-два.

Степан постучал.

— Отлично! Значит, в воскресенье мы вас ждем.

— Хорошо! — Степан встал, хотя ему очень хотелось хоть двумя фразами перекинуться с Якимовой. Но хозяева, видимо, еще кого-то ждали. Они проводили Халтурина до дверей. Простились тепло, задушевно.

5

— Ты где разгуливаешь, Степан? — строго спросил дядя Егор, когда Халтурин вошел в комнату.

— Ходил земляка проведать. А что?

— Обыск был у нас — вот что. Все перерыли жандармы, о тебе расспрашивали.

— Да что обо мне расспрашивать, я весь на виду.

— Вот и мы так сказали, и твой приятель жандарм заступился. А они свое — где, дескать, он ходит по вечерам? Может, кутит?

— Что же вы сказали?

— Что знаем, то и сказали. Мол, водки в рот не берет, а сродственники у него есть — к ним и ходит.

— Больше ничего?

— Закидывали удочку: дескать, не читаешь ли какие книжки запрещенные и не знаешься ли с крамольниками. Так тут даже жандарм рассмеялся. «Что вы, говорит, ваше благородие, он и грамоте-то как следует не обучен. Еле расписаться может…» Ну ушли, однако сказали, чтоб мы за тобой доглядывали. Так что ты, Степан, по вечерам не шибко разгуливай. Не такое теперь время. Во дворце все напуганы. Слыхать, под Москвой-то многих побили и покалечили. А ведь могли, не дай бог, и государев поезд взорвать. Уразумел?

— Я понимаю, дядя Егор. Да я и не разгуливаю. Разве с жандармом в церковь схожу, да к родственникам.

— Опять за свое, — рассердился дядя Егор. — Тебе сказано — меньше ходи, стало быть, так и делай…

— Ладно, уразумел.

— Ну, коли уразумел, сходи за кипятком — будем ужинать.

Набег «синих, крыс» насторожил Степана. Поужинав вместе с товарищами и сыграв в карты, он долго не мог уснуть, думал. «Хорошо, если обыск был обычной мерой предосторожности. А вдруг заподозрен только я, и жандармы, чтоб не спугнуть, произвели обыск у всех?» Степан стал припоминать свои походы. «Пока живу в Зимнем, я виделся с Евпиногором Ильичей, был несколько раз у Квятковского, один раз у Иванова и сегодня — на тайной квартире, у Яки-новой, но об этом приходящие жандармы не могли знать. За квартирой Иванова едва ли следят. Это для них мелкая сошка. С Евпиногором встреча была случайной, и мы проявили осторожность. Остается только Квятковский. Но и к нему я приходил без хвостов.

Может быть, выследили, когда я уходил от него? Едва ли. Я никогда не шел прямо во дворец, а петлял и крутил на извозчике…

Если бы опознали по старым приметам как Халтурина — тут бы никаких обысков. Тут бы схватили сразу. Заподозрить в чем-нибудь крамольном во дворце не могли. Лейб-мастер мне доверяет. В случае чего может подтвердить, что я был один на один с государем. Очевидно, обыск был не из-за меня. Однако надо быть настороже и побыстрей управиться с намеченным делом».

Подведя итог раздумьям, Степан успокоился и вспомнил посещение с Квятковским тайной квартиры. Перед его глазами, как бывало не раз, опять возник образ милой, приветливой Анны Васильевны. Степан сомкнул ресницы и уснул.

6

Учтя совет дяди Егора, Степан до воскресенья не выходил из дворца и вечера проводил с товарищами. В субботу, когда они направились в трактир, он пошел в гости к жандарму: у него пил чай и ужинал. Жандарм снова пригласил его пойти завтра вместе с ним и дочкой к обедне в собор. Степану это было неприятно, но он согласился.

В воскресенье утром, одевшись по-праздничному, он важно прошел мимо охраны с дочкой жандарма, сопровождаемый ее папашей.

После обедни Степан пригласил их пообедать в трактир и потом, посадив на извозчика, отправил в Зимний, а сам пошел навестить «родственников».