Казнить или помиловать? (СИ)

Я могу подарить тебе свободу. Я могу вернуть тебе жизнь, которую у тебя отняли. Я могу дать тебе новую, если ты того пожелаешь. Я могу дать тебе месть. Я могу стать твоим соратником. Я могу едва ли не все, если ты присягнешь мне на верность.

Все или ничего, Рита?

Казнь или милость?

Жизнь или смерть?

Решать лишь тебе.

Р.»

— Твой хозяин Р? Кто он? — нахмурившись бросила я, бегло облизав пересохшие от страха губы.

— У меня нет хозяина, — безлико отозвался мужчина, делая шаг навстречу, давая луне осветить свое искаженное шрамами лицо. — Я никто и ничто. Я не существую.

— Как же, — прищурившись, сделав шаг назад, отозвалась я, инстинктивно увеличивая между нами расстояние. — У тебя есть хозяин, и он прислал тебя сюда. Зачем?

Незнакомец вытянул вперед руку, раскрывая кулак, показывая маленький пузырек с мутной жидкостью. Привлекая мое внимание.

— Это «сомния». Одно из сильнейших парализующих веществ, погружающих в глубокий сон. Это твой ключ к свободе. Одной капли достаточно, чтобы десяток вышел из строя. Пузырька хватит на сотню, а то и больше. Вскоре, во время экватора лета, будет торжество. День и ночь, когда убийство карается казнью. Твоя задача вылить этот пузырек в вазу очищения, из которой будет пить каждый, кто обитает в твоем клане. Справишься и будешь вознаграждена, если же откажешься…

— Буду мертва… — закончила я за незнакомца, сминая в руке письмо, ощущая, как надрывно бьется сердце в груди.

— Да, — односложно отозвался наемник, оставляя пузырек на тумбе возле кровати.

— Здесь написано, что у меня есть выбор. Но его нет… И не было изначально, — надрывно произнесла я, делая еще несколько шагов в сторону, приближаясь к камину.

— Жить или умереть — это единственный выбор, который может предложить наш мир, отолда. И я бы советовал сделать правильный выбор. Умереть ты всегда успеешь, — хладнокровно проговорил незнакомец, прежде чем исчезнуть в распахнутом настежь окне, скрывшись в проливном, совершенно не летнем, дожде.

***

Остатки бумаги тлели на разгоряченных углях. Я сидела на полу, склонив голову. Окруженная тишиной, пребывая в мнимом спокойствии. Внизу, на нижних этажах, развернулось празднование. И если бы я открыла дверь, то услышала бы жалостливые крики девушек, которым не суждено пережить эту ночь. Если бы я открыла дверь, то ощутила бы себя в аду, ведь там внизу праздновали демоны, восхваляя Кровавого Бога.

Они пили, танцевали, убивали и насиловали. Они делали то, что было запрещено прежде. Они наслаждались дарованной им властью. Они поклонялись Жрецу, выстелившему себе дорогу из крови и костей. Они фактически боготворили его. Они сделали его своим королем.

— Почему ты не в постели?

Расчетливый голос мастера, раздавшийся прямо над головой, заставил меня вздрогнуть, но я тут же растворилась в его объятиях, стоило лишь ему предложить свое плечо.

Это было чем-то необъяснимо странным. Он мог сколько угодно издеваться надо мной, но стоило ему лишь на секунду проявить свою человечность, и готова была едва ли не целовать его.

— Почему ты ушел?

Мой голос прозвучал едва слышно, практически заглушенный треском горящих в языках пламени дров.

— Это даже для меня слишком, — оборвавшись, проговорил мастер, потершись шершавой щекой об мою скулу. — Я не желаю этого видеть.

— Он делает это для тебя. Он ждет твоего одобрения.

— Навряд ли, он уже давно перестал делать что-то для меня, иначе бы заметил мое отвращение.

— Ты несправедлив к нему, — все так же, полушепотом, отозвалась я, крепче сжимая ладонь Руслана в своих руках, отбирая его тепло.

— Он как-нибудь это переживет.

— Уверен?

— Рита, я ни в чем не уверен, — тяжело выдохнув, отозвался наемник. — Я даже не уверен в том, что смогу отстоять тебя у него, если ему взбредет в голову отобрать тебя.

— Тебя это беспокоит?

— А тебя?

— Меня уже давно ничего не беспокоит.

— Ложь, — хмыкнув, проговорил Руслан, обнажая мое запястье, большим пальцем касаясь оставленного несколькими месяцами ранее Арчи клейма. — Почему ты пришла ко мне? Почему разрешила к себе прикоснуться? Почему не вскрыла мое горло, когда я предоставил тебе клинок? Почему сейчас ты со мной?

— Почему, — мой голос предательски дрогнул, когда я задумалась о событиях, развернувшихся не так давно, чтобы о них можно было забыть. Когда я была раздавлена. Убита. В который раз выпотрошена. Истощена. Когда я погибала изо дня в день, из минуты в минуту. Когда он показался мне единственным, кто способен вдохнуть в меня жизнь. Когда он оказался всем, что отобрал. Когда он стал незаменим. — Потому что тебе это было нужно, так же как и мне. Потому что я умирала в созданном тобой одиночестве. Потому что это был единственный выход, благодаря которому я могла жить.

— И я все еще этот выход?

— Навряд ли. Теперь ты еще одна проблема, — не скрывая иронии в голосе, отозвалась я, вкладывая в ладонь мастера пузырек с мутной жидкостью, вынося тем самым себе приговор.

***