Казнить нельзя помиловать

А потом я заметил одну странную вещь. Я стал гораздо лучше давать показания как свидетель-эксперт. Я уже довольно уверенно чувствовал себя за кафедрой свидетеля. Однако случалось, что я терялся, особенно если меня просили выразить мнение по какому-то психиатрическому вопросу с того угла, под которым я его раньше не рассматривал. Для комика-стендапера жизненно важно уметь соображать на лету и адаптироваться к обстановке, сохраняя хладнокровие. Это необходимо, и когда перебрасываешься репликами с публикой, и когда забываешь домашние заготовки, и когда отвечаешь на нахальные выкрики с места. А что такое перекрестный допрос в суде, если не вежливые выкрики с места, приправленные юридическим жаргоном, которые позволяет себе некто в парике и мантии? Безусловно, экспромт за кафедрой свидетеля дается легче, чем со сцены, поскольку ответ не должен быть остроумным – достаточно просто точного. Оказалось, что теперь, когда в суде мне задают вопрос с подвохом, я уже не выпаливаю какие-то слипшиеся обрывки фактов, а формулирую четкие последовательные доводы, сохраняя полное спокойствие под взглядами судьи и присяжных. Опыт стендапа позволил мне укрепить и остальные навыки устных показаний. Я записывал на видео на своем телефоне все свои выступления, а потом, когда просматривал их, замечал, что иногда начинаю тараторить и не выговариваю слова, особенно когда мне тревожно (например, когда повисает могильная тишина после ударной реплики, которую я считал уморительно смешной). Когда мне удалось победить тревогу (или по крайней мере слегка смягчить), я стал по ходу дела замечать, когда возникает эта проблема, и у меня хватает присутствия духа замедлиться. Очевидными стали и другие «нервные тики», о которых я не подозревал, – например, я, как выяснилось, сутулился и слишком много моргал. И опять же тренировка позволила мне победить их на сцене – после чего, к своему удивлению, я обнаружил, что могу перенести их и в зал суда. Кроме того, стендаперы-новички часто совершают еще одну ошибку – не выделяют голосом ударные реплики. Это я тоже исправил. И оказалось, что и во время дачи показаний говорю медленнее и с нажимом, когда нужно сформулировать выводы – сначала мне нужно было делать осознанное усилие, но вскоре это вошло в привычку. Это очень помогло мне в работе. Я прямо чувствовал, как ретируются барристеры, обнаружив, как ловко я обхожу их многочисленные ловушки. Прямо слышал, как в их голосах во время перекрестного допроса проступают нотки уважения и капитуляции.

Очень скоро мои новообретенные навыки свидетеля-комика прошли проверку реальностью в ходе одного из самых невероятных случаев, с которыми мне приходилось сталкиваться.

Глава двадцать восьмая. Как унять актера

Дело было летом 2019 года. Однажды утром, не выспавшись из-за прилива адреналина после триумфального стендапа, я накачался кофе и явился в Королевский суд, чтобы провести, как потом оказалось, совершенно мозголомное обследование на способность участвовать в судебном процессе. Моим пациентом был мистер Дензел Чу – за 60, китайского происхождения, – которому предъявили обвинение в угрозе оружием и злоупотреблении средствами связи общего пользования.

Согласно материалам дела, Дензел взял у себя в гараже молоток и на глазах у жены занес его у себя над головой. После чего позвонил в службу спасения, угрожая неопрятным самоубийством. Не уверен, что покончить с собой при помощи молотка технически возможно, но риск чудовищной головной боли, безусловно, присутствовал. Солиситоры утверждали, что им оказалось сложно получить от него внятные указания, поскольку он проявлял крайнюю тревожность и при этом ужасно актерствовал. Они заявили, что Дензел с женой сообщили, что у него диагностировано посттравматическое тревожное расстройство. Кроме того, они подчеркивали, что он человек образованный – у него докторская степень по математике, и он много лет успешно преподавал в университете.