Казнить нельзя помиловать

Был предпринят и независимый пересмотр закона об охране психического здоровья, чтобы выявить более общие расистские тенденции в психиатрической системе Великобритании, и оказалось, что «среди задержанных в соответствии с этим законом непропорционально велика доля чернокожих и представителей этнических меньшинств». Окончательный доклад был опубликован в декабре 2018 года; в нем говорилось, что чернокожие люди на 40 процентов чаще направляются на лечение по распоряжению полиции или криминального суда, реже получают психологическую помощь и чаще – принудительное лечение, чаще попадают в полузакрытые и закрытые отделения и чаще оказываются в изоляторе или подвергаются удержанию (56,2 на 100 000 человек африкано-карибского происхождения по сравнению с 16,2 на 100 000 белого населения). Дальнейшие исследования Сейнсберийского центра охраны психического здоровья показали, что у чернокожих людей есть глубоко укоренившийся страх перед органами здравоохранения и привычка им не доверять, поскольку они считают их негуманными. Это приводит к тому, что они не хотят обращаться за помощью и делают это лишь в самых критических ситуациях.

Лично я не наблюдал открытого расизма у сотрудников тех учреждений, где работал, но, возможно, это отражает ситуацию в Лондоне, где я в основном работаю и где этнический состав и больных, и персонала гораздо разнообразнее, чем, скажем, в Норвиче, месте убийства Беннета.

Несмотря на этот трагический случай, я считаю, что нам следует понимать, что сотрудники специализированных клиник (особенно сестринский персонал) вынуждены иметь дело со вспышками насилия, пусть и редкими, но серьезными. Если мы не будем быстро прибегать к физической силе или недостаточно уверенно применим приемы удержания, мы рискуем получить тяжелые травмы. Такое бывает. Я видел и переломы, и подбитые глаза, и синяки, в том числе и оставленные кулаками Ленни. Несомненно, применять силу нужно адекватно и только по необходимости, а, скажем, в США этот принцип плохо дается некоторым полицейским, особенно когда речь идет об этнических меньшинствах среди их граждан. Очень трудно все рассчитать в гуще схватки. Но надо понимать, что подобные события – прямое следствие того, с каким опасным и непредсказуемым контингентом больных нам приходится работать. И раз они происходят настолько редко, хотя еженедельно в психиатрических отделениях по всей стране проводятся сотни удержаний безо всяких осложнений, это многое говорит об отваге, сострадательности и профессионализме наших сотрудников.

Срок содержания пациента в изоляторе должен быть минимальным. Иногда всего несколько часов и никогда больше нескольких дней. Однако я помню, как однажды, когда еще работал врачом без квалификационной категории, во время дежурства на выходных осматривал в изоляторе молодого человека, страдавшего шизофренией, который попал в больницу после покушения на убийство няни своего племянника. Уже в отделении он смастерил себе оружие из зубной щетки и бритвенного лезвия и тяжело ранил другого больного, причем, похоже, жертва была случайной. Почти наверняка это было вызвано психотическим бредом, о котором больной отказался разговаривать. В его палате нашли припрятанным и другое самодельное оружие. Было решено, что для нашего полузакрытого отделения он слишком опасен, поэтому его держали в изоляторе месяца два, пока для него не освободилась койка в Бродмурской больнице.

Когда осматриваешь больного в изоляторе, в воздухе висит осязаемое напряжение. У Ленни психическое состояние менялось с такой дикой скоростью, что мы представления не имели, какая его версия прячется за дверью, которую мы отпираем. Иногда он пылал от ярости, кричал, даже бросался на нас. А иногда шутил или многословно извинялся за тот случай, который привел его в изолятор. Все сотрудники, входящие в изолятор на очередной осмотр, знают, что на них могут напасть. Меня всегда поражало, насколько тщательно и профессионально планируются такие осмотры. Словно мы собираемся грабить банк. В изолятор в заранее обговоренном порядке входят четыре-пять медсестер и встают каждая на свое место, чтобы сыграть свои четко определенные роли, если – и только если – больной покажет, что может напасть: одна будет удерживать голову, по одной на каждую руку и одна или две – ноги. Иногда, если больной особенно силен, мускулист или опасен, на руки и на ноги назначают дополнительных медсестер. Очень важно составить и идеально слаженный план выхода, чтобы все быстро покинули помещение, не столкнувшись друг с другом в тесном пространстве. Благодаря медсестрам, с которыми я имел удовольствие работать все эти годы, в подавляющем большинстве случаев осмотры больных в изоляторе проходили гладко, и даже если риск насилия был очень силен, его удавалось смягчить.