Казнить нельзя помиловать

Помимо всего вышеизложенного я, как любой приличный психиатр, не только слушаю, что мне говорит пациент, но и украдкой оцениваю его внешний вид и манеру держаться в целом. Скажем, мужчина, утверждающий, что цепенеет от ужаса при виде незнакомых лиц и мучается от голосов, которые побуждают его наложить на себя руки, весело болтает с другими заключенными в коридоре перед разговором со мной. Или, скажем, женщина, которая визжит от страха, вжавшись в угол камеры, и спрашивает, вижу ли я вон того летучего великана, пожирателя младенцев, чудесным образом становится спокойной и собранной, когда описывает свое алиби. Или, например, обвиняемый в изнасиловании утверждает, что мысли у него путаются и он не в состоянии следить за ходом процесса, вдруг поправляет меня, когда я нарочно ошибаюсь, излагая историю его правонарушений. Кроме того, надо задуматься и об интересах обвиняемых. При настоящем психозе человек обычно плохо улавливает суть ситуации. Обычно нужно время, чтобы вытянуть из него жалобы на симптомы. Если бы я действительно страдал от параноидных мыслей, я бы скорее постарался скрыть их от первого встречного и не стал бы вываливать все как на духу. А теперь представим себе, как ведет себя типичный симулянт, который хочет, чтобы его признали психически больным и отправили в специализированную больницу – ведь тогда он избежит суда. Обычно он из кожи вон лезет, лишь бы убедить меня. Как правило, такие люди переигрывают, и у них получается неправдоподобно. Ведущие голливудские актеры редко встречаются за решеткой. Правда, беглый поиск в «Гугле» показывает, что срок в свое время отмотали и Роберт Дауни-младший, и Марк Уолберг, и Шон Пенн, и Кристиан Слейтер, и Кифер Сазерленд, и Уэсли Снайпс – беру свои слова обратно!

Еще больше для меня значит, пожалуй, интуиция, которая появляется у всякого приличного психиатра, осмотревшего сотни больных. Годы регулярной работы с преступниками не только подарили мне много седых волос, но и помогли выработать здоровый скепсис. Это неосязаемое качество немного похоже на способность чувствовать, когда у вашей подруги жизни дурное настроение (но она не желает об этом говорить) или когда ваш четырехлетний сын врет в ответ на вопрос, кто открыл пачку шоколадного печенья (это так, просто случайные примеры, взятые с потолка). У психиатра, который стоит своих денег, вырабатывается «детектор лапши на ушах»: когда так долго видишь вблизи настоящую психопатологию, это позволяет улавливать легкие нюансы и чувствовать, когда что-то не так. Несмотря на все эти смелые заявления, должен признать, что и меня дурачили. Один такой случай стал для меня профессиональным позором и сделал меня мишенью беззлобных насмешек со стороны коллег.

Глава восемнадцатая. Одураченный

Когда я проработал в тюрьме уже примерно год, в начале 2018 года мне на жизненном пути повстречалась мисс Стелла Лоуренс, которая меня одурачила. Годам к 25 у нее было уже более 30 правонарушений, в основном мелкие нападения, а также длинный перечень краж и магазинного воровства. Жизнь до тюрьмы была у нее бурной и прямо-таки трагической. Многие годы ею занимались социальные службы, поскольку ее мать предпочитала выпивку родительским обязанностям, и она переходила от одних приемных родителей к другим. Поговаривали, что она подвергалась сексуальному насилию со стороны сводного брата, но это, по-видимому, не подтвердилось. Она несколько раз привлекала внимание служб по охране психического здоровья и за несколько лет прошла более десятка обследований, целью которых было установить, достаточно ли она больна, чтобы поместить ее на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Несмотря на некоторые противоречия, в целом коллеги были согласны, что у Стеллы «нет признаков острого психического расстройства».

Когда я изучил материалы ее дела, мне стало ясно, что в жизни Стеллы царил полный беспорядок и было очень много неясного и необъясненного. Скажем, в заключении по одному недавнему обследованию упоминалось, что она беременна, а два дня спустя, во время контрольного осмотра, об этом не было ни слова. Она потеряла ребенка? Или солгала, что ждет его? На приемы она ходила редко, и достучаться до нее было нелегко: то она заявлялась пьяная, то просто отказывалась отвечать, то вела себя крайне агрессивно. Кроме того, налицо были вопиющие противоречия в ее показаниях, и возникали подозрения, что она просто хочет раздобыть лекарства.