Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

— Я сумею! Ты только научи — как и кого!!! Заявочка, однако! Вот и ещё одно подтверждение моей правоты: арестовать отца или мать, а потом сказать — товарищ Сталин в этом виноват! Он установил такой режим, при котором и арестовывали и сажали и расстреливали! А то, что делали это другие и дела фальсифицировали другие — зачем знать тому, кого выберут на роль мстителя. Товарищу Сталину; Советскому Союзу; тем, кто в нём живёт?! А кукловоды — как всегда в стороне…

Скорый поезд Москва — Архангельск проглотил в свои недра двух молодых парней. Правда проглотил в недра с комфортом — купейными местами: верхней и нижней полкой. И где стремительно, а где и неторопливо понёс их на север — к северному морскому порту на Белом море… С попутчиками — чиновником наркомата лесного хозяйства и мелким партийным чиновником парни быстро нашли общий язык: выложили на стол солидную гору довольно дорогой еды и бутылку коньяка… А партийному чиновнику парень — тот что помельче, уступил верхнюю полку. Ехали дружно и, можно сказать, весело: тот, что помельче оказался приятным собеседником. Парень поздоровее — всё больше молчал, но при случае тоже мог рассказать и анекдот и случай из жизни. Из чужой, естественно: что он успел повидать то за свой короткий век… Парни вышли в районном центре Нядома…

Сошли мы с Николаем в районном центре Нядома… Николай — с объёмным вещмешком за плечами и я — с немалых размеров фанерным чемоданом. Присели в зале ожидания на скамейку — дух перевести… "Отправил" в сторону милицейского сержанта, вознамерившегося к нам подойти: ни к чему нам лишний интерес… Затем оставил Колюню приглядывать за вещами, а сам отправился на "разведку". И хорошо, что не надолго… Захожу в зал, а по бокам моего приятеля сидят, обняв его за плечи, двое крепких мужичка с характерной внешностью, а напротив него — ещё один — на корточках… И судя по обстановке — желают заполучить наш багаж… Наглецы! Быстрым шагом подошёл к борзым местным (полушубок расстегнул заранее): двое вскинули на меня напряжённые взгляды, да посильнее упёрли в бока Колюни финки, чьи лезвия еле высовывались из длинных рукавов поношенных бушлатов. Третий — одетый в ватную куртку, хотел было встать, но застыл словно каменная статуя человека, присевшего поделиться с землёй частью своего содержания. А как быть, когда тебе в затылок упёрлось что то круглое и холодное; раздался характерный металлических щелчок а негромкий голос небрежно бросил:

— Замер — рвань лагерная… И через секунду — Финки убрали…

— Шлёпнуть вас что ли прямо здесь? При нападении на сотрудников НКВД при исполнении?… Смотрю — вы здесь совсем страх потеряли… — лениво процедил я, вжимая ствол всё сильнее в затылок "сидельца". Тот отмер, прогнусавил жалобно — как они умеют, при необходимости:

— Извини начальник! Мы же ничего такого! Просто за жизнь беседовали… Мы же ничего такого… Отпусти нас — а…

— Неохота отписываться за истраченные патроны… — буркнул я и рявкнул зло — валите отсюда! Урки испуганными воробьями прыснули в стороны, огибая меня и исчезли из зала…

— Что, Колюня — испугался? — усмехнулся я. Парень скривился:

— Да как то всё быстро произошло! — виновато буркнул он…

— Так это у них отрепетировано давно и в таких ситуациях проверено… — успокоил его я. — В таком случае — тебе, надо было вывернуться из захвата первого в сторону второго и валить его, а дальше — как получится… Ничего… — если со мной свяжешься — научишься!

— Да уж теперь я точно от тебя не отстану! — решительно бросил парень, уняв бившую его дрожь… — А что мы дальше будем делать? — задал он закономерный вопрос. Я ответил — Отца освобождать…

Глава шестая Новый год к нам мчится: скоро всё случится…

— Отца освобождать… — ответил я и, заметив недоверчивый взгляд, уточнил — не выдёргивать из лагеря недалеко отсюда — нет… Иначе ему потом придётся всю жизнь от НКВД прятаться… Есть у меня задумка хитрая… Повидаемся с твоим отцом — я ему и объясню её…