Казус бессмертия

– Экспертиза – обман. После исчезновения трупа я честно доложил своему руководству о том, что не проконтролировал все до конца. Но он явно не мог выжить! И нигде не был обнаружен. Мы заявили о том, что нашли его могилу. Мировая общественность успокоилась. Но недавно мне сообщили, будто есть сведения, что на самом деле он жив. Прошел слушок, что им занимается КГБ. Я посчитал это чушью. Такой организации давно не существует, а ему на этот момент должно быть девяносто лет. Кем, спрашивается, заниматься? Мешком со старыми костями? Я оказался неправ. Надо же, какая потрясающая живучесть. Если честно, у меня все эти двадцать лет болела душа. Что-то тянуло, выматывало. Своеобразное ощущение не сделанного до конца дела, висящего дамокловым мечом над тобой. Этот мерзавец постоянно мне снился. И я был готов убивать его снова и снова. Но сегодня я растерялся. Я не ожидал…

Ковальски задумчиво вертел в руках нож. Взгляд его стал отсутствующим. Агасфер скрутил «козью ногу», поджег ее, затянулся, и по долине поплыл сладковатый запах. Макс встрепенулся и спросил:

– Чем это воняет?

– Ганджюбасом, - охотно пояснил Агасфер по-русски.

Ковальски сплюнул и поднялся на ноги. Пока они беседовали со стариком, подошли подчиненные Макса. Они доложили, что Абу-Шахид мертв, и труп его находится в расчлененно-взорванном состоянии, как и остальные члены террористической группы. Останки засняты, образцы окровавленной одежды собраны. Можно было уходить. Ковальски дал команду, и один из солдат срезал пропитанный кровью кусок рубашки с груди Шенгеле. Агасфер, вдыхая вонючий дым, с придурковатой улыбочкой наблюдал за действиями военных. Наконец, все было закончено, и Макс сказал старику:

– Можешь пойти с нами. Мы переправим тебя в Израиль. Там ты действительно будешь свободным.

Агасфер покачал головой:

– Спасибо, не надо.

– Почему?

– А что мне там делать? Сидеть в доме престарелых? Или, ты думаешь, меня сразу же назначат банкиром? Там все – такие как я. Куда ни плюнь – одни евреи. Еще и в армии заставят служить. Нет уж. Мне и тут хорошо.

Ковальски презрительно посмотрел на Агасфера и дал команду уходить. Но старик был против. Он громко сказал:

– Минуточку! А этого фашиста вы что, мне оставляете? Этого еще не хватало!

– А зачем нам трупы? – удивился Макс.

Агасфер вдруг понял, что чувство сострадания куда-то улетучилось. И он продолжил:

– Если ты оставишь здесь этот так называемый труп, то в последующем будешь за ним гоняться по всему миру. Причем, не только ты, но твои дети, внуки и правнуки.

– Не понял… – Сказал Ковальски.

– А чего тут понимать? Пойдем со мной.

Агасфер встал на ноги, и неторопливой качающейся походной рэппера подошел к трупу Шенгеле. Макс с Берштейном оказались рядом.

– Вот чего я больше всего не люблю, так это тупость людскую. Ну, неужели нельзя понять, что если какая-то сволочь неоднократно убивается, но не умирает, то, значит, это – далеко не простая сволочь.

Агасфер несильно ткнул носком сапога под ребра Йозефу. Труп вздрогнул, сведенный оскомой рот закрылся, и сквозь зубы вылетел негромкий стон. Теперь автомат вывалился из рук Берштейна.

Агасфер брюзгливо заметил:

– Не армия, а сборище хлюпиков. Надо вам ввести специальную должность - собирателя автоматов.

Ковальски широко открытыми глазами уставился на старика и произнес:

– Но он же мертв…

– Ну да, - подтвердил ехидно Агасфер. – Он – труп. А ты – роза иерихонская.

Как бы в подтверждение этих слов рука Шенгеле медленно поднялась и опустилась на грудь. Прозвучал еще один стон.

Берштейн резким движением подобрал автомат и дернул затвором. Макс крикнул:

– Не стрелять!

Семен опустил ствол вниз. Губы его дрожали. Ковальски спросил:

– Он придет в себя?

– Да, - ответил Агасфер. – Три пулевых отверстия, это так, - тьфу. Через пару часов даже дырок не останется. И мучиться сильно не будет. Часа через три пойдет своим ходом, если пинками подгонять.

У Макса глаза засверкали странным блеском. Он принялся отдавать распоряжения. Солдаты рассыпались по долине и залегли за валунами. Возле постепенно приходящего в себя Шенгеле остался Берштейн. Агасфер, собиравшийся приложиться к фляжке, обнаружил, что она пуста. Он направился к своему домику. Ковальски пошел следом.

Зайдя внутрь, Агасфер поставил на стол фляжку стоймя, зажал ее двумя сковородками (чтоб не упала), и – без всякой лейки – ювелирно наполнил посудину из канистры. Стоявший в проеме двери Ковальски, покачал головой и спросил:

– Где ж ты здесь берешь алкоголь и гашиш?

– Работодатели предоставляют. Так сказать – по условиям заключенного контракта.

Агасфер тяпнул водки и уселся на кровать. Макс, продолжая стоять, заметил:

– Странные у тебя взаимоотношения с мусульманами. Но все равно, ты – раб.

Старик спокойно ответил: