Казус Эдельман (о культуре дискуссии в современном декабристоведении)

«Знакомясь с очередной книгой о декабристах, искушенный читатель настораживается. Он справедливо ожидает, что автор примется повторять прописные истины, проводить лихие “журналистские расследования” или заниматься историческим мифотворчеством о “богатырях из чистой стали”, образцовых русских офицерах. О.И. Киянская такие ожидания обманула. Внимательно ревизовала источники, обнаружила новые архивные документы, обратилась к воспоминания — как не публиковавшимся, так и тем, что печатались с купюрами. В результате хрестоматийный эпизод — восстание Черниговского полка под руководством подполковника С.И. Муравьева-Апостола — изложен нестандартно и захватывающе» (М.П. Одесский)[6]

.

«Книга к. и. н. О. И. Киянской адресована широкому кругу читателей. Написанная образно и увлекательно, хорошим стилем, она построена в соответствии с критериями научной монографии» (Н.Д. Потапова) [7]

.

«Вожди восстания на юге России, как убедительно показано в книге на основе конкретных фактов, не всегда и не во всем вписывались в рамки <…> герценовской характеристики, ибо стихия мятежа создавала атмосферу вседозволенности, когда в людях пробуждались самые низменные чувства, и они совершали поступки, решительно осуждавшиеся раньше ими самими. <…> Неординарная, написанная в свободной от различного рода идеологических штампов и творчески раскованной манере книга» (М.А. Рахматуллин)[8]

.

Рецензия О.В. Эдельман на книгу О.И. Киянской «Пестель» выполнена в таком же далеком от беспристрастности стиле. Редакция «Отечественной истории» предоставила автору книги возможность ответить недобросовестному рецензенту[9]

. В своем ответе Оксана Ивановна убедительно продемонстрировала, что методы О.В. Эдельман свидетельствуют, как о некомпетентности, так и о сознательном  передергивании фактов.

Мне нет нужды повторять ответы Оксаны Ивановны на абсурдные обвинения рецензента. Я бы хотел обратить внимание лишь на яростный  стиль О.В. Эдельман, в котором нет и видимости объективности.

Чего только стоит упрек в том, что О.И. Киянская заменила советский термин «движение декабристов» аутентичным понятием «заговор»:

«Прежде всего, настораживает то обстоятельство, что исследователь систематически вместо общепринятых определений типа “движение декабристов” и “тайные общества декабристов” употребляет, без соответствующего обоснования, понятие “заговор”. Декабристы у Киянской — это не этап в развитии русской общественной мысли, не носители демократических идей, не представители интеллектуальной элиты, озабоченной путями развития страны, не либералы и не революционеры, — а всего лишь примитивные заговорщики, рвущиеся к власти»[10]

.

О.В. Эдельман даже не замечает, что тем самым солидаризируется с М.В. Нечкиной. При всем уважении к заслугам академика-марксиста перед отечественным декабристоведением, нельзя не признать, что идеи ее обобщающего труда несколько отдают нафталином. И стремление О.И. Киянской дистанцироваться от нечкинского «Движения декабристов», в том числе и на терминологическом уровне, можно осуждать только со вчерашних идеологических позиций. Насколько можно судить по публикациям, сама Ольга Валерьевна не полностью разделяет краеугольный тезис советского декабристоведения о «трех поколениях» революционного движения в царской России.

Другое обвинение: отказ автора «Пестеля» от употребления термина «тайное общество декабристов» применительно к организациям декабристов и вовсе не соответствует действительности. В тексте книги термин «тайное общество» употребляется 298 раз.  В исследовании, посвященном декабристам нет смысла постоянно уточнять, что имеются в виду «тайные общества декабристов»[11]

.

Третий пример, когда рецензент в яростном ослеплении «подставляет» себя под обвинение в некомпетентности, связан с приписыванием О.И. Киянской («Оставим на совести исследователя заявление») авторства хрестоматийных пушкинских высказываний о дрянных «Думах» Рылеева (письмо П.А. Вяземскому от 25 мая 1825) и «жидах-шпионах» (дневная запись от 15 октября 1827)[12]

.  Эти абсурдные обвинения вынудили Оксану Ивановну в своем ответе цитировать «наше все» [13]

.

Этих примеров достаточно, чтобы заметить крайнюю пристрастность рецензента. Войдя в полемический раж, О.В. Эдельман полностью утрачивает чувство реальности. В детском стремлении противоречить она делает такие утверждения, которые в чужих устах ей самой наверняка показались бы нелепыми.  Считаю, что О.В. Эдельман полностью заслужила снисходительное пожелание творческих успехов от дважды обруганного ею автора: